Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Известно, что Шолохов ходил на прием к Берии с жалобой на Ежова, организовавшего за ним слежку, и Сталин лично вмешался в разбирательство жалобы. Ежов Шолохова ненавидел, поскольку тот, по всей видимости, был одним из любовников его жены. Известно, что весной 1938 года она пробыла несколько часов в гостиничном номере писателя. На следующий день Ежов, пьяный, избил жену, показав ей стенографическую запись того, что происходило в номере Шолохова во время пребывания в нем Евгении: все его разговоры подслушивались.

Между прочим, Цесарская была с нею знакома, и Ежову также была однажды представлена. Осенью 1936 года в цирке, где она сидела рядом с чекистом Реденсом, женатым на сестре жены Сталина, в антракте к ней подошел «гладко причесанный, маленького роста человек в военной гимнастерке, перехваченной в талии широким командирским ремнем». Как ей показалось, «рядом со своей женой, жизнелюбивой Евгенией Соломоновной, с которой меня ранее познакомил Шолохов, он производил впечатление человека, созданного для кабинетной работы». Впрочем, его рукопожатие оказалось неожиданно крепким, такие вот «ежовые руковицы», которые ей в какой-то мере предстояло испытать.

Есть свидетельства, что еще во время съемок «Тихого Дона» писатель приезжал несколько раз на съемки в хутор Дичевск у Северного Донца и отчаянно ухаживал за Цесарской. Ходили слухи об их романе, начавшемся, возможно, тогда же.

«А ты опять сдвинешь брови, улыбнешься и скажешь: Мишка, черт, опять умолк и ни слова, ни вздоха… – писал ей из Вешенской Шолохов 6 июня 1931 года. – Малость пососет твое сердчишко гадюка-грусть и потом все легче, легче и вроде забудется, покроется дымкой расстояния и времени…» Уже в 1990-е годы литературовед Валентин Осипов разыскал четыре шолоховских письма тех далеких лет с такими обращениями к адресату: «Эммушка» или «Песнь моя», и даже (после ареста ее мужа) – «Лихо ты мое…».

В опубликованных письмах сплошные отточия, пропуски. Однако легко вообразить, что могло быть на их месте. «13 декабря 1930 года. Берлин. Хочется взять тебя за руку, тепло-тепло заглянуть под брови и спросить: Ну, Эммушка, как она жизня молодая проходит?» Через десять дней новое письмо из германской столицы: «Не хочу больше ездить по Европам – остобрыдло!.. Да, в шведском переводе „Дона“ издатель перевернул обложку – так ты ему полюбилась. С первой страницы ты смотришь на мир, положив на коромысло руки…»

…Вскоре после визита к Дукельскому некий знакомый намекнул Эмме, что судебный процесс против киностудии, уволившего ее после ареста мужа, мог бы быть успешным. Эмма подала в суд на Белгоскино и выиграла дело, ей вернули зарплату за время вынужденного прогула. Чуть позже возвратили грамоту Заслуженной артистки РСФСР и, главное, разрешили сниматься. Последнее выяснилось после телефонного звонка режиссера Константина Юдина, робким голосом поинтересовавшегося: «Эмма, вас можно снимать?» Он снял ее в «Девушке с характером», правда, не в главной роли. К тому моменту, вспоминала она годы спустя, появилось новое веяние – не снимать «слишком красивых женщин». Под ними она, вероятно, имела в виду тип «деревенских красавиц». Отныне они были обречены играть председательниц колхоза и партийных работниц: «выдающийся» бюст годился лишь для того, чтобы вешать на него ордена. В картине Юдина Цесарская сыграла энергичную командирскую жену, агитирующую молодежь ехать на Дальний Восток.

«Девушку с характером», ту, что на экране боролась с бюрократизмом в лице директора дальневосточного совхоза, сыграла Валентина Серова. Та самая, что чуть позже, после роли в фильме «Жди меня», стала для зрителей символом женской любви и самоотверженности. Правда, в жизни актриса постоянством не отличалась. Константину Симонову, она, по слухам, изменяла с маршалом Рокоссовским.

В «Девушке с характером» звучит ставшая потом знаменитой песня в исполнении Серовой с Цесарской.

«Идут составы дальние,
Звенят слова прощальные,
Пусть много есть широких
И солнечных дорог,
Но лучшая дорога —
В края, где дела много, —
На близкий и любимый
На Дальний Восток».

Завтра была война, и Эмма сама уехала из Москвы на Восток, хотя и не Дальний. Рассказывая об эвакуации Гелбу, со смехом вспоминала, как на вокзале в Ташкенте ее окружила толпа и стала аплодировать. На том ее слава и закончилась.

Судьба «Бремена»

В начале Второй мировой войны западные газеты гадали, куда запропал германский теплоход «Бремен», на котором, как помнит читатель, Зара Виткин прибыл в Европу.

За несколько дней до начала войны всем немецким судам было приказано вернуться в порты приписки. Либо в порты союзников, одним из которых считался Советский Союз. «В те дни в Кольский залив неожиданно зашел немецкий лайнер „Бремен“», – вскользь упомянуто о нем в мемуарах военно-морского наркома Николая Кузнецова.