Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

После войны Цесарская хотела поехать работать в советский армейский театр на территории ГДР, но ей было отказано. Вероятно, ее желание было связано с новым романом, героем которого стал чекист (вновь чекист!) Николай Кравченко. Генерал-особист, он в конце 1940-х годов занимал должность начальника управления контрразведки МГБ по Группе советских оккупационных войск в Германии. Там они во время концерта и познакомились.

С недавних пор его имя стало широко известно, о нем выходят книги, телепередачи, документальные фильмы. Молодой подполковник из СМЕРШа, направленный с Брянского фронта в 1943 году в Тегеран, ныне объявлен героем, предотвратившим покушение на Большую тройку[50]. Пишут, на пути следования кортежа он обнаружил взрывчатку и лично доложил об этом Сталину, да еще в присутствии Черчилля и Рузвельта. Вот как описывает их реакцию писатель Анатолий Терещенко, автор нескольких книг о Кравченко, сам в прошлом чекист. «Президент США выразил удивление: мол, проведена такая операция, а ее руководитель – всего лишь подполковник? Я бы хотел видеть этого офицера генералом. А Черчилль, услышав это, согласно закивал». После чего Кравченко, перескочив через звание, якобы сразу получил генеральское звание. Насколько все это правда, судить не берусь. Сам Рузвельт ничего об этом не рассказывал. Вернувшись в Вашингтон, он на пресс-конференции сообщил, что остановился в Тегеране в советском посольстве, а не в американском, поскольку Сталину стало известно о германском заговоре.

Заглянув в труды историков, упоминание имени Кравченко я нашел лишь в перечислении откомандированных в Тегеран смершевцев. Их было немало – скажем, перед обедом в английском посольстве 30 ноября в честь дня рождения Черчилля около 50 вооруженных сотрудников НКВД во время обеда заняли позиции у всех окон и дверей[51]. Главная же роль в обеспечении безопасности Тегеранской конференции принадлежала резиденту в Иране Ивану Агаянцу и контрразведчику Александр Короткову, ставшими прототипами героев фильма «Тегеран-43».

Из опубликованных документов известно, что Николай Григорьевич Кравченко родился в 1912 году, в 16 лет окончил школу-семилетку в родном украинском селе, через пять лет (с 1933 года) – сотрудник «органов», еще до войны стал «Почетным чекистом». За войну награжден четырьмя орденами, за что – не известно, за исключением первой награды – ордена Красной Звезды (февраль 1942 года). Вероятно, в начальный период войны награждение сотрудников «органов» еще шло в общем порядке, а потом уже – с соблюдением секретности. На портале «Память народа» есть наградной лист на лейтенанта госбезопасности (звание, приравненное к майору) начальника следственной части особого отдела НКВД 34-й армии Н.Г.Кравченко. В графе «Краткое изложение личного боевого подвига» напечатано: «Когда возникла угроза для второго эшелона, 20 августа 1941 года у деревни Иван-Березка сумел вывезти и не дать разбежаться большой группе арестованных… С 18 по 24 сентября 1941 года своевременно разоблачил за короткий срок до 19 засланных шпионов». Как это ему удалось, трудно себе представить, особенно если знаешь, что именно в это время 34-я армия отступила, а командующий армией генерал-майор К.М.Качанов был обвинен в потере управления войсками, трусости и самовольном отводе войск и по приговору военного трибунала в сентябре 1941 года расстрелян (при Хрущёве реабилитирован).

Роман Цесарской с генералом Кравченко, вероятно, длился все 1950-е годы. Из Германии он уехал и во второй половине 1950-х годов служил главным «особистом» Прикарпатского военного округа, где, согласно документам, наконец, завершил среднее образование.

«Знали мы и о его гражданской жене актрисе Цесарской, редко приезжавшей из Москвы во Львов, – вспоминал генерал-лейтенант Ф.Рыбинцев. – Он к ней летал в столицу периодически… Она покинула генерала, как только узнала о его увольнении»[52]. В 1959 году Кравченко уволили (якобы по личному указанию Хрущёва) с половинной генеральской пенсией (в 47 лет) за допущенные в 1937 году «нарушения социалистической законности».

Анатолий Терещенко в книгах о Кравченко акцентирует внимание на сделанных им Цесарской «богатых» подарках. И с сочувствием рассказывает, как после увольнения генерал приехал «к своей любимой Эммочке за… приютом. Ведь особняк, в котором он жил во Львове, попросили освободить для его преемника… Знаешь, Коля, у меня сегодня другие планы, – ответила практичная женщина, подарками друга забившая многие комнаты и углы своей дачи».