Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Во время съемок Эмма подружилась с народным артистом Василием Ваниным, чья реплика в картине – «Дома и солома съедома!» – сразу пошла в народ. В конце 1940-х он позвонил актрисе и доверительно сообщил, что ему, как члену наградной комиссии, известно, она представлена к ордену Трудового Красного Знамени. Однако среди большого числа награжденных Цесарской не оказалось.

В 1947 году Борис Бабочкин хотел было сделать новый киновариант «Тихого Дона», и опять с участием Цесарской. В выборе предполагаемой исполнительницы главной роли не обошлось без автора романа. Но в «инстанциях» сочли, что новая экранизация преждевременна. Шолохов рассказал Эмме, что сам Жданов объяснил ему, почему – ему хотелось бы видеть взгляды Мелехова более прогрессивными.

В те годы, как уже говорилось, фильмов было мало, к тому же, как однажды Цесарская услышала от Ванина, «четыре режиссера снимали своих четырех жен». Это относилось и к одной из главных картин эпохи – «Кубанским казакам», где снялась супруга Пырьева Марина Ладынина, «всесоюзная свинарка». В это самое время (в 1950 год) Цесарская получала недоуменные письма зрителей, почему «Аксинья» там не снималась. Сергей Лукьянов (исполнитель главной роли) предложил ей сделать по мотивам картины концертный номер. Она ответила: «Вы хотите, чтобы на меня упал еще один кирпич?» Памятуя о прошлом, побаивалась излишнего к себе внимания.

Спустя какое-то время Шолохов был у Цесарской в гостях, когда по телевизору показывали «Кубанских казаков». И вдруг с такой силой выдернул шнур из розетки, что потом пришлось вызывать телевизионного мастера. Вероятно, его возмутили ломящиеся от изобилия столы с сельской ярмарки, чего не могло быть в тяжелое послевоенное время. Те самые столы, о которых впоследствии вспоминал Юрий Любимов: «Снимали колхозную ярмарку: горы кренделей, какие-то куклы, тысячи воздушных шаров. Ко мне старушка-крестьянка подходит и спрашивает: „А скажи, родимый, из какой это жизни снимают?“ Я ей говорю: „Из нашей, мамаша, из нашей“. А у самого на душе вдруг стало такое, что готов сквозь землю провалиться».

Вячеслав Станиславский, сын Цесарской, вспоминал, что Шолохов был у них частым гостем. Его узнавали по стуку в дверь, он никогда не звонил. Однажды Шолохов вышел оттуда очень поздно, и ожидавший его молодой шофер сказал, что к нему подходили двое, хотели «грабануть артистку» и предлагали войти в долю. На следующее утро Цесарской позвонил начальник милиции и сообщил, что ему поручено охранять ее квартиру.

В это время у нее бывали периоды депрессии, приступы страха – после ареста в 1951 году сына ее коллеги по Театру-студии киноактера, где она служила с 1945 года, и повторился в 1952-м, во время «дела врачей», когда пришли с обыском к соседу-врачу. Тем не менее, во время визита Майкла Гелба она призналась ему, что всегда думала о Сталине «как об отце» и когда в марте 1953-го объявили о смерти вождя, «плакала, как все». Одна из ее подруг еще удивилась, спрашивая, как она могла плакать по нем после всего, через что прошла.

Кто была эта подруга, мне известно, это – Марина Ладынина. Это она в день сталинских похорон стояла с сухими глазами, прикрыв их рукой, на траурной церемонии и наблюдала за скорбью других. С недоумением шепнула голосившей навзрыд подруге: «Эмма, он у тебя мужа отнял, а ты хотела, чтобы еще и сына?» Цесарская с ужасом отшатнулась.

От историка кино Евгения Марголита я узнал, что в середине 1930-х у Ладыниной, тогда актрисы МХАТа, начался роман с итальянским инженером. За связь с иностранцем ее вызвали в органы, предложили «стучать». После отказа ей пришлось уйти из театра и подрабатывать стиркой у друзей. Иван Пырьев несколько раз ездил на Лубянку добиваться разрешения снимать Ладынину в «Богатой невесте». Только снятая тремя годами позже картина «Свинарка и пастух» списала все ее прегрешения.

В театре Цесарская была занята довольно редко, снималась еще реже, ролей ей уже не предлагали. В 1957 году Сергей Герасимов задумал снимать свой «Тихий Дон». Аксинью в новой экранизации безуспешно рассчитывала сыграть Нонна Мордюкова, выпускница курса Герасимова, ее дипломной ролью была именно Аксинья. И вновь решающее слово в выборе актрисы принадлежало Шолохову. Ему показали все отснятые пробы, и он выбрал из них ту, в которой пробовалась Элина Быстрицкая. Эмма Цесарская тоже приходила на те пробы, ей было почти пятьдесят, но все равно хотелось еще раз сыграть Аксинью. Герасимов подвел ее к зеркалу, и все вопросы отпали.

Правда, вскоре она мелькнула в двух шолоховских экранизациях – «Нахаленок» и «Когда казаки плачут». Еще сыграла в очередном революционном фильме «Тревожная ночь», в эпизоде. Во время ночной съемки в центре Москвы ее узнали прохожие, и несмотря на поздний час, поглазеть на нее собралась небольшая толпа.

«Трибуна из красного дерева»