Как звери

Да, да, я согласен дать вам свое видение происходящего. Короче, вот. Нас довольно много живет в долине. Мы называем это долиной, но на самом деле их тут несколько, которые начинаются в Сен-Марселе, а потом разбиваются о горы. Местные все общаются друг с другом, помогают, хорошо знают соседей, хотя здесь много приезжих. Все меняется: люди появляются, уматывают, снова съезжаются со всех концов света. Есть буржуи и дети улиц. Все смешалось. Кто угодно может приехать. С любым прошлым. Кстати, мы уже не знаем, кто откуда. Мы все становимся друг на друга похожи: то же поведение, те же шерстяные свитера, кожаные ботинки, взъерошенные волосы, дочерна загорелые лица. Так можно сбить со следа, спрятать от всех свои корни, слиться с толпой. Я, конечно, все это говорю, но это не значит, что мы в чем-то провинились, нет, просто стараемся избавиться от прошлого, связей с семьями. Но ваши коллеги уже в курсе всего, что я тут рассказываю. Они нас знают. Наблюдают за нами. Думаю, они вам примерно то же самое сообщат.

Это правда, Мариэтта уже давно в наших краях. Она тут жила, когда я переехал. Но никогда ни с кем не путалась. Сначала мы к ней ходили, предлагали присоединиться, приглашали на всякие мероприятия. Думаю, тут проблема в сыне — непросто наладить контакт при таком-то ребенке. Кроме того, они живут в самой глубине долины, то есть их дом — самый последний в той местности. Надо очень захотеть, чтобы к ним попасть. Так что после стольких приглашений впустую мы устали и сдались. Если хочет оставаться одна с сыном, если это вправду ее воля, мы не навязываемся. Мы оставили их в покое.

Да, по субботам она спускается на рынок. Но одна. Сын никогда с ней не появляется. У нее нет палатки — только рюкзак. Продает что под руку подвернется. Я, наверное, не должен вам об этом рассказывать, не очень умно с моей стороны, ну да ладно. Кстати, не уверен, что она вообще продает, больше меняет. Таким образом она делает покупки. Никого это не шокирует. Например, каждую субботу она берет у меня хлеб, а взамен дает сыр, если есть, а иногда и что-нибудь другое. У нее всегда что-то есть. Как только товар заканчивается, она уходит. Не остается, не выпивает с остальными. Просто возвращается домой, и мы снова видимся через неделю.

Мы зовем ее Мариэттой. Фамилии не знаю. Между собой мы зовем друг друга по имени или прозвищу. Она — Мариэтта. Одна такая в наших краях. Мы понимаем, о ком говорим.

Нет, на рынке я не заметил, чтобы ее поведение как-то изменилось. Она всегда выменивала примерно одни и те же товары, быстро уходила, выглядела скрытной. Нет, за последние годы ничего не изменилось. Я точно никогда не видел ее беременной. Она никогда не покупала чего-то, что выдало бы присутствие младенца или малолетнего ребенка. Нет, ничего. Мы понятия не имели, что у них там была девочка, до того как все началось. Как и для вас, для нас это новость. Мы не больше вашего знаем, откуда взялся ребенок. И чья она дочь. Говорят, что Мариэтты. Но в таком случае, кто отец — ума не приложу. С другой стороны, как ребенок добрался туда — нет, тоже понятия не имею.

У меня руки опустились от этой новости, хотя я всякое повидал тут у нас. Кто-то строит хижины на деревьях, кто-то в землю дом закапывает, кто-то даже зимой ходит с голыми ногами. Но чтобы ребенка годами прятали в недосягаемом гроте — тут, уверяю вас, никто еще до подобных крайностей не додумывался.

Дети, рожденные в горах, и без документов? Я бы не сказал, что это невозможно, потому что всякое бывает, особенно в нашей местности — вы это скоро сами поймете. Но я лично никогда не видел. Иногда рожают дома, это да. Но вряд ли в наши дни это происходит без помощи акушерки — никто не станет так рисковать. Когда я только здесь поселился, да, рожали и без, но не сегодня.

Да, иногда бывают тут приезжие беременные, конечно. Я имею в виду тех, кто без парня, одни. Мы их принимаем. Они рожают и начинают новую жизнь. Здесь или еще где-то. У нас тут много людей бывает. Но чтобы девушка появилась беременная, а потом уехала без ребенка — такого нет, не припомню.

Мы

феи

не хотим иметь детей

нет.

Мы

феи

не хотим иметь детей

но

избавляем матерей от бремени.

Если матери

не хотят

детей

мы

феи

их избавляем.

Те

из матерей

кто не хочет

знают.

Те знают

что их дети

принадлежат нам

феям

те из матерей кто не хочет

нам

феям

могут их доверить.

7

Это неправда. Те, кто вам говорит, будто никто к ним не ходит, ошибаются. Они не дикари. Все так думают, но это неправда. Я долгие годы выслушивал эти бредни, потому что так уж заведено между нами, но больше не могу молчать. Теперь, когда все это произошло, я должен высказаться. Мариэтта и ее сын не дикари, а очень хорошие люди. Я это знаю, потому что часто к ним захаживаю, мы ведем дела вот уже долгое время.