«Какаду»

— Ясно, — обрывает Грозный, после чего обращается к стоящей рядом паре: — А вы чего здесь ищете?

— Мы — артисты! — гордо заявляет мужчина. — Мы приехали сюда, чтобы дать представление. Меня зовут Коко, а эта женщина — моя ассистентка и танцовщица, ее специальность — характерные танцы. Она известна под именем Лилиан. Коко и Лилиан знают во всей стране…

— Что ты умеешь? — спрашивает Грозный.

— Я — чемпион по балансированию…

— Черт возьми! — восклицает с деланным удивлением Грозный. — Вы видели, ребята, когда-нибудь чемпиона по балансированию?..

— Я видел, — отзывается Фабиан. — Его повесили. Балансировал он на веревке первоклассно.

Мужчины взрываются хохотом.

— Ну, тогда порядок, — говорит Грозный. — Садитесь там, в углу, возле бара, и тихо, ша. Можете есть, пить, только выходить отсюда вам нельзя. Пока что. Потом еще поговорим.

Он показывает им на столик в углу, далеко от двери. Пришельцы торопливо направляются к нему. Заняв места, они замирают, боясь пошевелиться. По всей видимости, ошеломлены непредвиденным происшествием. Англичане курят сигареты и молча пьют чай с молоком.

Грозный пододвигает свой стул к окну.

— Что-то их не видно, — нервничает подвыпивший Фабиан.

Грозный молчит.

— Уже пятнадцать минут назад должны были приехать, — тянет свое Фабиан.

— Думаешь, нас засекли? — спрашивает Посвист, жадно поглядывая на заграничные сигареты.

— Кто?

— Ну те, с кукурузника…

— Холера их знает, — озабоченно говорит Фабиан. — По моему разумению, надо бы нам отсюда смываться. Еще влипнем в переделку. Сдается мне, что-то они все-таки пронюхали…

— Не каркай! — взрывается Посвист. — Может, этот чертов автобус еще приедет…

— Вы можете заткнуться хоть на минуту?! — раздраженно рявкает Грозный.

В знойной тишине полудня все отчетливее нарастает гул приближающейся к деревне машины.

— Холера! — спохватывается Фабиан. — Мы забыли об этой девке, что осталась с Кордианом…

— Там Рен, — говорит Грозный. — Хоть сейчас ты наконец заткнешься?

Рен смотрит через окно на площадь. Из-за его спины выглядывают девушка и доктор. Все трое наблюдают за построенными цепью людьми Вятра. Из-за поворота выезжает окрашенный в маскировочные цвета джип. В нем сидят какие-то военные. Вятр поднимает вверх жезл и, описав полукруг, указывает место возле корчмы. Водитель послушно поворачивает и останавливается вблизи английского «лендровера». Машину тут же окружают люди Вятра. Военные вылезают из машины. Их тотчас разоружают. Трое из приехавших — советские офицеры. На четвертом мундир польского капитана. Советских офицеров тут же ведут в корчму. С капитаном возникает какая-то перепалка. Вдруг из корчмы выскакивает Фабиан и, не говоря ни слова, со всего маху бьет капитана по лицу. Офицер падает. Его фуражка катится по земле. Фабиан пинает лежащего сапогами по чем попало. Вятр пытается ему помешать, это ему не удается. И только приход Грозного прерывает избиение.

— Ну, брат! — обращается окровавленный капитан к Грозному. — Знатные у тебя живодеры. Поздравляю!

Фабиан делает шаг в сторону офицера. Грозный цедит сквозь зубы с бешенством:

— Ни шагу дальше, Фабиан!

— А то что?

— Голову размозжу!

Фабиан щурит глаза.

— Ты это чего? — медленно тянет он, не в состоянии уразуметь, чем он не угодил Грозному. — Ошалел, что ли? Это же офицер из безопасности. Его надо прикончить.

Грозный молчит. Он пристально вглядывается в залитое кровью лицо офицера.

— Это ты, Яр?

Капитан кривит губы, силясь улыбнуться.

— Ну и везет мне! — еле выдавливает он. — Надо же было такому приключиться со мной!

— Значит, ты служишь в безопасности?

— Кто-то же должен следить в стране за порядком.

— Хороши у вас порядки!

— Никогда мне в голову не пришло бы, что мы так вот встретимся.

— Мне тоже.

— Какой дьявол тебя опутал?

Грозный медленно поворачивается. Показывает рукой на прибитый к дверям корчмы плакат.

— Вот что вы из нас сделали, — говорит угрюмо Грозный. — Фашистских прислужников. Ты еще удивляешься?

Капитан удрученно пожимает плечами.

— В этой стране всегда хватало дураков, прихвостней, перестраховщиков и карьеристов.

— А при чем тут это? — спрашивает Грозный.

— А при том. Один дуралей придумал этот плакат, а другой дуралей при виде его смертельно обиделся.

— Ну-ну! — вставляет Грозный. — Полегче!..

— Ты же знаешь, я всегда был такой. Похоже, таким и останусь. Что на уме, то и на языке.

— Это верно…

— В семье можно поссориться. Можно даже подраться. Это иногда случается. Но чтобы из-за свары поджигать свой собственный дом?

— Черт побери! Ты меня не агитируй, Яр.

— Еще не поздно, Грозный, — говорит капитан. — С этого пути еще можно свернуть.

— Скажи об этом своим недоделанным политикам.

— Ладно. Попробую им это сказать, — говорит капитан. — Если смогу. Ежели этот подонок сегодня меня не прикончит.

Фабиан заливается смехом. Грозный берет офицера под руку и ведет в корчму.