Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

В тетрадке накопилось уже немало стихов: о каких-то людоедах, жирафах, акулах и неграх, а также об одном моем знакомом, которого я называл Бранделюкде-Бранделяк, потому что он был очень гордый и важный».

Случайно заветную тетрадку увидели гимназисты-старшеклассники. Они, вспоминал Чуковский, «выхватили ее у меня и стали громко вычитывать оттуда стихи… Больше всех издевался один гимназист, прыщеватый Марк Поволоцкий». Это происшествие, признался Корней Иванович, «надолго отбило у меня охоту к писанию стихов» и тут же добавил: «Правда, качаясь в своей колымажке, я по-прежнему шептал иногда какие-то певучие строки, но уж не записывал».

Нанесенная старшеклассниками обида, соединенная с чувством покинутости, вызванным отсутствием отца, – всё это породило отмеченные Е. Л. Шварцем «вихри», вдруг, внезапно, возникающие, и «судорожное желание укусить» кого-нибудь. Это желание реализовывалось в едких критических статьях (о чем уже было рассказано) и в острых сатирических стихотворениях, таких, например, как опубликованное в третьем номере журнала «Стрелы» за 1904 год стихотворение «Чего хочет К. Д. Бальмонт»:

Я хочу всех женщин в мире,
Я хочу, чтоб дважды два
Было вовсе не четыре,
А севильская вдова.

Я хочу, чтоб вдовьи груди

Все в одну слилися грудь,
Чтоб на той всемирной груди
Я мог звонко отдохнуть.

Или как напечатанное 12 мая 1908 года в газете «Свободные Мысли» «Современное»:

Милый друг! Достань-ка веник
И пойдем со мной в предбанник,
Подарю тебе полтинник,
Мне не жаль сегодня денег:
Я сегодня именинник.
Будь моих объятий пленник,
Будь моих страстей избранник;
Милый друг! Достань-ка веник
И пойдем со мной в предбанник.

Дай мне твой лобзать затылок

И следы недавних палок!
О! К чему нам мыла щелок:
И без мыла будет пылок,
И без мыла будет долог
В вышине дубовых полок
Однополый поцелуй!

Стихи неплохие. И всё же с «Сатирами» Саши Черного тягаться Чуковский не мог.

Звездный час Корнея Ивановича пробил тогда, когда в результате порыва вдохновения родился «Крокодил».

До этого момента в поэзии для детей наблюдалась тусклая картина. Юрий Тынянов, человек одного с Чуковским поколения, писал:

«Дореволюционная детская поэзия отбирала из всего мира небольшие предметы в тогдашних игрушечных магазинах, самые мелкие подробности природы… Стихи были унылые.

У всех этих сказок была при этом какая-то мораль: как можно меньше двигаться, как можно меньше любопытствовать, поменьше всем интересоваться, созерцать и не утруждать себя и родителей».

«Крокодил» не соответствовал ни одному из канонов дореволюционной поэзии для детей. Поэтому неудивительно, что ни один из детских журналов печатать поэму в 1916 году не согласился. Но ее автору удалось договориться с руководством издательства А. Ф. Маркса о выпуске, начиная с 1917 года, ежемесячного иллюстрированного приложения к журналу «Нива», адресованного юным читателям. Приложение так и назвали «Для детей». Его редактором стал Чуковский. В новом издании, в номерах с первого по двенадцатый, и увидела свет поэма – под названием «Ваня и Крокодил». Проиллюстрировал ее Ре-Ми (Николай Владимирович Ремизов). Первое отдельное издание вышло в Петрограде в 1919 году. На титульном листе было напечатано: «Приключения Крокодила Крокодиловича», а на обложке – «Крокодил». Краткое название стало обозначаться на титульном листе и обложке, начиная с 1937 года.

Ю. И. Тынянов. 1930-е

Успех поэмы был грандиозный. Его главная причина: литератор Чуковский, наконец-то, нашел себя, обрел свое истинное призвание.

Свойственная ему ложь преобразилась – превратилась в благородную фантазию, задиристость и наглость преобразовались в поэтическую смелость, ломающую всяческие каноны, и, главное, он разговаривал с ребятами на равных, их языком, дети чувствовали, что автор – такой же ребенок, как и они сами.

Юрий Тынянов писал:

«…Я отчетливо помню перемену, смену, произошедшую в детской литературе, переворот в ней. Лилипутская поэзия с однообразными прогулками героев, с их упорядоченными играми, с рассказом о них в правильных хореях и ямбах вдруг была сменена. Появилась детская поэзия, и это было настоящим событием.

Быстрый стих, смена метров, врывающаяся песня, припев – таковы были новые звуки. Это появился “Крокодил” Корнея Чуковского, возбудив шум, интерес, удивление.

Нужна была большая смелость, чтобы так открыть детскую литературу, распахнуть ее».