Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Менжинская, узнав, что Маршак был у Крупской, переменила свое обращение с ним и целый час говорила обо мне. Таким образом, когда комиссия к шести часам собралась вновь, она была 1) запугана слухами о протесте писателей, о нажиме Федерации [писателей] и пр., 2) запугана письмом Горького, 3) запугана тем влиянием, которое приобрел у Крупской мой защитник Маршак, – и судьба моих книжек была решена…»

Итогом борьбы стало разрешение к печати большинства сказок. Запрещенными остались «Крокодил», «Чудо-дерево» и прозаический пересказ некрасовской «Сказки о царевне Ясносвете».

Но в печати еще продолжались нападки на новую литературу для детей, двери которой открыл «Крокодил». В мае 1928 года в № 9/10 двухнедельника «Красная печать» появилась статья К. Т. Свердловой «О “чуковщине”». Вдова председателя ВЦИК писала: «Мы должны взять под обстрел Чуковского и его группу потому, что они проводят идеологию мещанства, они несут ее с собой. Опасно не то, что Чуковский в “Муркиной книге” развесил башмаки на деревьях, а то, что он подсовывает ребенку свою сладковато-мещанскую идеологию под видом заимствованных народных образцов – “‘рвите их, убогие, рвите, босоногие”… Мы должны категорически поставить вопрос о том, что с группой Чуковского нам в детской литературе не по пути». К. Т. Свердлова не назвала членов «группы Чуковского». Их имена прозвучали в резолюции общего собрания родителей Кремлевского детсада, опубликованной в четвертом номере журнала «Дошкольное воспитание» за 1929 год: «Чуковский и его единомышленники дали много детских книг, но мы за 11 лет не знаем у них ни одной современной книги, в их книгах не затронуто ни одной советской темы, ни одна их книга не будит в ребенке социальных чувств, коллективных устремлений. Наоборот, у Чуковского и его соратников мы знаем книги, развивающие суеверие и страхи (“Бармалей”, “Мой Додыр”[37] – Гиз, “Чудо-дерево”), восхваляющие мещанство и кулацкое накопление (“Муха-Цокотуха” – Гиз, “Домок”), дающие неправильные представления о мире животных и насекомых (“Крокодил” и “Тараканище”), а также книги явно контрреволюционные с точки зрения задач интернационального воспитания детей (Полтавский “Детки разноцветки” – издательство Зиф, Ермолаевой “Маски” – Гиз)».

Упомянутая в резолюции замечательная художница Вера Ермолаева, ученица Казимира Малевича, иллюстрировала книжки для детей, написанные Николаем Асеевым, Александром Введенским, Борисом Житковым, Николаем Заболоцким, Даниилом Хармсом, Евгением Шварцем. Однако ее «Маски» и не книга вовсе, а игрушка-самоделка, выполненная в виде детской книжки: на сброшюрованных вместе шести листах твердой бумаги нарисованы мордашки животных – медведя, собаки, кота, обезьяны, мышки и тигра, которые ребенок должен вырезать, приклеить к ним тесемки – и получится маска.

Непонятно также, какая контрреволюция могла скрываться в безобидных стихах С. П. Полтавского, рассказывающих о полете смелого мальчика Вани в Индию на аэроплане, где он встретил своих ровесников с различным цветом кожи.

Кремлевские дамы, мнящие себя выдающимися педагогами, возможно, и дальше продолжали бы бороться с «чудовищной», но политическая ситуация, складывающаяся в стране, заставила их оставить в покое автора «Крокодила». Они вынуждены были задуматься о собственной безопасности: чекисты начали подготовку к трем большим политическим процессам – «Промпартии», «Союзного бюро меньшевиков» и «Трудовой крестьянской партии». Все три дела фабриковались ради того, чтобы сместить А. И. Рыкова с поста Председателя Совета Народных Комиссаров.

Лидером придуманной ими «Промпартии» чекисты определили инженера Л. К. Рамзина, активно сотрудничавшего со следствием.

Первым (вероятно, из-за активного сотрудничества со следствием Л. К. Рамзина) прошел судебный процесс «Промпартии» – в конце 1930 года (тогда же с поста председателя Совнаркома был снят А. И. Рыков). Затем – в марте 1931 года – состоялся суд по делу «Союзного бюро меньшевиков». Показательный процесс по делу «Трудовой крестьянской партии» (Н. Д. Кондратьев, А.В. Чаянов и другие) чекистам организовать не удалось. Меру наказания обвиняемым определила Коллегия ОГПУ.