Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Чуковский пытается защищаться, пишет «Ответ», в котором говориться: «Н. К. Крупская утверждает, что в моем “Крокодиле” есть какие-то антисоветские тенденции. Между тем “Крокодил” написан задолго до возникновения Советской республики. Еще в октябре 1915 года я читал его вслух на Бестужевских курсах, выступая вместе с Маяковским, а в 1916 году давал его читать М. Горькому. В то время “Крокодила” считали не Деникиным, но кайзером Вильгельмом П. При таком критическом подходе к детским сказкам можно неопровержимо доказать, что моя Муха-Цокотуха есть Вырубова, Бармалей – Милюков, а “Чудо-дерево” – сатира ни кооперацию… Может быть мой “Крокодил” и бездарная книга, но никакого черносотенства в ней нет».

Опубликовать такой «Ответ», конечно, было невозможно. Писатель показывает его коллегам по перу, и они соглашаются помочь, составляют и отправляют наркому просвещения А. В. Луначарскому коллективное заявление:

«Мы, нижеподписавшиеся, с изумлением узнали, что почти все книги Корнея Чуковского – несомненно одного из лучших современных детских писателей – запрещены комиссией ГУСа даже без объяснения причин. В этих книгах Чуковский является подлинным мастером, оригинальным художником слова, создателем своеобразного стиля, и у Государственного ученого совета должны быть особенно веские данные, чтобы отнять у детей эти книги. Если же судить по тем рецензиям, которые в последнее время были напечатаны лицами, близкими к ГУСу (например, о “Крокодиле” Чуковского), эти данные субъективны и шатки, и на основании одних этих данных уничтожать какую бы то ни было книгу, а особенно книгу ценную в литературном отношении – нельзя.

Надеемся, что это решение будет пересмотрено в ближайшее время и запрещение с книг Чуковского снято».

Под документом свои подписи поставили: Б. С. Житков, Е. И. Замятин, М. М. Зощенко, С. Я. Маршак, Н. Н. Никитин, Л. Н. Сейфулина, М. Л. Слонимский, Н. С. Тихонов, А. Н. Толстой, Ю. Н. Тынянов, К. А. Федин, О. Д. Форш, В. Я. Шишков, Б. М. Эйхенбаум и многие другие члены Федерации писателей.

В это же время дочь Чуковского Лидия пишет в Сорренто Горькому:

«Глубокоуважаемый Алексей Максимович.

Я с детства привыкла знать, что если с писателем случается несчастье – нужно просить защиты у Горького.

С моим отцом, писателем К. И. Чуковским, случилось большое несчастье, и я обращаюсь к Вам, Алексей Максимович, за помощью. <…>

…Я хотела бы, Алексей Максимович, чтобы Вы решили: права ли Н. К. в своем утверждении, что Чуковский ненавидит Некрасова? <…>

Рецензия Крупской равносильна декрету о запрещении книг К. И. Половина его детских книг уже запрещена ГУСом; ходят слухи, что редактура нового издания [Некрасова] будет поручена не ему.

К. И. совершенно подавлен. С ним происходит очень страшная вещь: впервые в жизни он не в силах работать. Свою работу над книгой о Толстом и Некрасове он бросил – говорит, что ему незачем, не к чему работать.

А между тем, как бы ни оценивать писательскую личность К. И. – нужно признать, что он большой труженик, что он 26 лет своей писательской деятельности трудится не покладая рук… и что Надежда Константиновна плюнула ему в лицо незаслуженно.