Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Поясним. «Секция картин», точнее, «Комиссия по составлению исторических картин» была создана по инициативе Горького, после его выступления в мае 1919 года в Большом художественном совете Отдела театров и зрелищ Наркомпроса с докладом, в котором писатель высказал свои мысли о задачах, стоящих в данный момент перед театром и кинематографом. Горький был убежден в большом познавательном и воспитательном значении инсценировок из мировой и русской истории. Он считал: «Следует начать с пантомимы, которая давала бы возможно ясное представление о жизни первобытных людей, и так, чтобы на фоне быта зрителю стал понятен процесс овеществления и олицетворения впечатлений – фетишизм и анимизм. Нужно провести двуногих животных сквозь все доступные их чувствам потрясения и показать, что заставило их создать вокруг себя и над собою мир добрых и злых божеств. Рядом с этим должен идти процесс систематизации наблюдений – работа практической мысли, которая – впоследствии – становится научной». О том, как решить поставленную Горьким задачу, и шел разговор на заседаниях комиссии. В ее работе, помимо Горького и Чуковского, принимали участие А. А. Блок, Н. С. Гумилёв, Е. И. Замятин. Сам Горький сделал набросок пантомимы «Охота на носорога». Эта тема понравилась Н. С. Гумилёву, она получила развитие в одноименной пьесе поэта. А. А. Блок выбрал сюжет из истории древнего Египта и написал пьесу «Рамзее».

Помимо названных лиц, в работе «Комиссии по составлению исторических картин» принимало участие еще несколько человек. Большинство – сотрудники издательства «Всемирная литература». Это издательство, созданное Горьким в 1918 году, для значительной части российской интеллигенции играло роль спасательного круга.

Но вернемся к домашним делам Корнея Ивановича. Приближался момент появления четвертого ребенка на свет. Чуковский записывает в дневник:

«23 февраля, понедельник. Сегодня какой-то праздник, но я тем не менее читал лекцию в Балфлоте – о дактилях и анапестах… Пайка никакого не дали мне до сих пор. Из Балтфлота по сказочно-прекрасной Дворцовой площади иду к Каплуну: месяц пронзительный, весенний, небо зеленое, сладострастное, лужи – силуэты Зимнего дворца, Адмиралтейства, деревьев – и звезды, очень редкие – и как будто впервые понимаешь, что такое жизнь, музыка, Борис Каплун у дверей – ждет автомобиля. Я бегу домой: не родилось бы без меня то долгожданное чадо, которое – черт его знает – зачем захотело родиться в 1920 году, в эпоху Горохра и тифа… Боба сегодня весь день возился с лопатой – расчищал снег, проделывал ручейки – неужели о моем будущем сыне (Гржебин клянется, что это будет дочь), неужели о нем будущие историки будут писать: род. 23 февр. 1920 г. в 2 часа ночи, скончался 9 ноября 1985 года. Как дико: я, я не доживу ни за что до 1985 года, а ему в эту пору будет всего лишь 65 лет. Он будет не старше Сологуба. Кстати сегодня в Дома Литераторов “Вечер Сологуба”.

Б. К. Чуковский. 1930-е

На всех заборах афиши. Ах какой сегодня вечер – диккенсовский… Близится торжественный миг: иду за говорливой акушеркой. Хорошо, что в доме все есть: и хлеб, и чай, и сахар, и сухари, и картошка, и дрова – акушерки любят попить и поесть. Бегу за Мартой Фердинандовной.

Вот я и вернулся. Руки еще дрожат: нес тяжелые чемоданы Марты Фердинандовны: она впереди, махая руками, вправо-влево, вправо-влево!.. Теперь около 2-х ч. ночи. Марья Борисовна в белой косынке сидит на диванчике. Боба спит у меня. Всюду свет… Теперь 4-й час. Пишу примечания к гржебинскому изданию Некрасова. Акушерке готовят кофей. 6 ч. “Я клубышком катался, я червышком свивался” – схватки ежесекундные – меня разбудили через четверть часа после того, как я заснул: бегу за проф. Якобцевым. Телефон – слышно как два. Крик петуха – откуда? 8.30 часов, только что вернулся с проф. Якобцевым – я переменил мокрый сапог на валенок – и стою на кухне – вдруг хрюкающий вопль: мяу – голос доктора: девочка!»

Только рождение младшей дочери Чуковский так подробно описал в дневнике. Первенец – Николай – появился на свет в Одессе 20 мая (2 июня) 1904 года, когда отец находился в Лондоне. Неудивительно, что о его рождении, в дневнике – ни слова. Не сказано в нем и о появлении в семье первой дочери – Лидии – 24 марта (7 апреля) 1907 года. О третьем ребенке – Борисе (Бобе) – сделана лишь краткая запись (7 (20) июля 1910 года): «Неделю назад у меня родился сын». Записи в дневнике говорят о том, что Мура была любимицей отца.

Жители голодного и холодного Петрограда искали возможность хоть на время выбраться из города туда, где было теплее и, главное, сытнее. Чуковскому с женой и детьми удалось это сделать в 1921 году. Поистине райским местом для них оказались Холомки – имение князей Гагариных в Псковской губернии, расположенное на берегу реки Шелонь, в 25 верстах от уездного города Порхов. Семья прожила там с мая по октябрь.

Николай Чуковский вспоминал: