Какого темного?

– Да, но забрать его будет непросто. Он у дамы…

При слове «дама» Лайла нахмурилась и покосилась на брата. Видимо, подозревала, что он успел не только продегустировать коктейли горгульи, но и найти себе подружку. Развеивать ее сомнения я не стал. Ушастому надо думать, сколько пить и когда. А еще не врать, если утром тебя находят под деревом. Я, конечно, сам могу иногда слегка исказить правду, но в случае Лави это зашло слишком далеко.

– Веди, темный, – приказала Лайла, и я понял, что вечером эльфу надерут не только уши, но и место пониже спины. Лайла так же мало походила на травницу, как и я сам. Скорее на боевого мага, который одним взглядом может испепелить легион врагов. Это-то мне в ней и нравилось, пока ее сила не обращалась на меня.

Мы свернули в галерею. Паулина радостно закивала бутоном.

– Вот наша дама, – указал я на арацению.

Эльфы выпучили глаза и стали похожи на двух больших лягушек. Ушастых лягушек, что уж таить. Только что воздух ртом не хватали.

– Это что? – тихо спросил Лави и протянул было ладонь, но Лайла ударила его по руке:

– Не смей! Она хищная! Без руки останешься!

Цветок согласно кивнул, а я не стал говорить, что Паулина – милейшее создание. Когда не голодна.

– И где артефакт? – покосилась на меня Лайла. Таким взглядом смотрят на душевнобольного. А я что, виноват, что ее брат пьяным с цветами обнимается?

– Вот, – указал на блестяшку в горшке. – Он?

– Он! – обрадованный Лави ринулся к своей находке – и едва успел увернуться от раскрывшейся пасти. – О, светлый лес!

– Думаю, Паулина не имеет к светлым никакого отношения, – погладил я мясистый стебель «девушки». – Поэтому так просто артефакт не отдаст.

– И что же делать? – эльф мигом поник.

– Уговаривать, – я опустился на корточки и на правах старого знакомого и кормильца обратился к цветку: – Паулина, дорогая, позволь этому несчастному ушастому типу забрать его игрушку. А то мама с папой на порог не пустят.

Цветок отрицательно покачал бутоном. И как она меня слышит? А что слышит – я давно уже не сомневался.

– Пожалуйста, Паулина! – взмолился Лави. – Он мне очень, очень нужен.

Тот же жест.

– Ты, отдала артефакт! Быстро! – Лайла решила ее запугать. Не тут-то было! Лепестки цветочка щелкнули прямо перед носом эльфийки. Та завопила на высокой ноте и спряталась за брата. Правильно, нечего девочку обижать.

– Ра-ри-на, – попытался Шун, но и на его мольбы Паулина не ответила.

– Лави, дай мне вон ту палку, – заметил в углу жердь для подвязки растений. Эльф мигом метнулся за нею и протянул мне. – Говорите с ней.

Чего-чего, а глаз у цветка не было точно. Значит, она не увидит жердь. А эльфы будут отвлекать огонь на себя.

– П-паулина, – начал Лави, – ты такая красивая! Твои желтые лепестки…

Цветок начал покачиваться из стороны в сторону, будто признавая свою красоту.

– Паулиночка, – продолжил ушастый, – драгоценная, я так рад с тобой познакомиться. Никогда не встречал таких, как ты.

Пока эльф нес околесицу, я осторожно просунул жердь и попытался подцепить артефакт. Не тут-то было! Паулина наклонилась – и с легкостью перекусила жердь. Правда, глотать не стала, а выплюнула на пол. Мрак!

– Паулина! – строго сказал я. – Отдай, а то кормить не буду!

Кажется, арацения оскорбилась. Потому что даже отклонилась к стене. Я уже собирался продолжить гневную речь, как Шун прыгнул прямо в горшок. Цветок метнулся к нему – и не успел. Малыш уже гордо восседал у меня на плече. У него на носу висел медальон. Он раскачивался из стороны в сторону, как маятник, а Шун довольно пищал.

– Молодчинка, – погладил я шишигу. – Принимай свой артефакт, растеряша. И больше не теряй.

Лави схватил свою безделушку и прижал к груди. Ох и любят эльфы театральные эффекты! Но я промолчал. В целом неплохой он парень, хоть и светлый. Пусть радуется. А вот обида арацении беспокоила меня куда больше.

– Паулина, душа моя, ты зря дуешься, – обратился к ней. – Чужое брать нехорошо. Даже Шун об этом знает.

Пришлось умолчать, что Шун недавно оставил кое-кого без одежды. К счастью, мало кто знает, что у меня есть шишига. Иначе явились бы разбираться.

Шун согласно зафыркал. Цветок по-прежнему делал вид, что меня не слышит.

– Вот, – я порылся в карманах и нашел завалявшуюся монетку. – Тоже блестит. Держи.

Опустил подношение в горшок. Желтый бутон милостиво нагнулся, давая понять, что я прощен.

– Вот и умница, – погладил Паулину по стеблю. – Завтра дам тебе дополнительную порцию. А сейчас извини, дорогая. Пора.

Лави даже поклонился Паулине на прощание. А Лайла чуть ли не потащила брата за шкирку.

– Спасибо, темный, – на пороге галереи обернулась она. – Дальше уже наше семейное дело.

Я не стал возражать. Семейное так семейное. Больше не давала покоя окровавленная фигура на троне. А если это Дэл? Если заговорщики до него доберутся? Что тогда? Мысль, что это мог быть я сам, даже не пришла в голову. Я поднялся в свою комнату. Кая снова не было. Наверное, гуляет со своей профессоршей. Зато я мог спокойно подумать. И чем больше думал, тем яснее понимал – надо предупредить брата об опасности. Иначе никогда себя не прощу.