Калейдоскоп

Сердцу машиниста стало немного легче, и мысли снова вернулись к Марии. Женщина-призрак с младенцем на руках была точной копией любовницы, но что именно означали ее слова? Конечно, они обсуждали, что от их связи может появиться ребенок, однако Костров всегда выступал против. Безусловно, обжегшись на молоке, не дуют на воду, и все же Василию Ивановичу было до одури страшно представить, что однажды ему снова придется пережить потерю сына или дочери. Может, именно в этот момент его душа омертвела, но он не позволял себе более никаких привязанностей.

– Все нормально?

Вопрос Волкогонова вырвал машиниста из раздумий, и он поспешил заверить его, что все хорошо.

– Сердце немного колет, но это пройдет.

Костров поднялся на ноги, сделал несколько шагов и снова присел. Есть совсем не хотелось, но лучше заправиться сейчас, иначе, может статься, другого случая не представится. Он тоже вытащил консервную банку наугад и даже не стал смотреть, что это. Ловко вскрыл ее консервным ножом и начал быстро запихивать холодную пищу в рот, совсем не ощущая ее вкуса. После запил водой, опустошив бутылку на треть, и замер, напряженно вглядываясь между деревьев и надеясь, что призрак Марии не появится вновь и не станет донимать его мертвыми младенцами.

– Если ты в норме, то нам лучше поспешить. – Волкогонов убрал пустую тару в рюкзак и поднялся на ноги. – Не хочется мне провести ночь в этом месте. Оно кажется чересчур безопасным. Нет никаких ловушек, аномалий и прочей ерунды.

– Неужели здесь не может быть обычного леса?

– Не может и не бывает, – отрезал проводник.

Костров пожал плечами, не видя в этом лесном массиве ничего страшного, и согласился с проводником. Волкогонов пошел вперед и уже через полчаса пути заметил, что лес стал заметно редеть. Неожиданно впереди показался небольшой огонек, который казался едва заметным при дневном свете.

– Что там? – полюбопытствовал машинист, трогая товарища за плечо.

– «Светлячок». Обычная безделица, – объяснил Волкогонов и присел перед крохотным камешком, светящимся мягким желтоватым светом.

– Артефакт? – Костров совсем позабыл, что проводники живут не только походами по маршруту, но и торговлей артефактами с Большой землей, и нередко именно такие «светлячки» оказывались подобным товаром.

– Штука безопасная. Сто́ит, правда, немного, но в хозяйстве очень полезная. – Волкогонов взвесил светящийся камушек в руке и протянул его клиенту: – Держи. Дарю на память о нашей экспедиции на «Вятку».

– Да на кой он мне? – смутился Костров.

– «Светлячок» заряжает батарейки за одну минуту. Стоит оставить их рядом с ним – и вскоре они снова готовы к работе. Понятно, что вещица грошовая, но может и пригодиться. Бери хотя бы как сувенир.

Машинист хмыкнул, взял с ладони проводника артефакт, повертел его перед носом, всматриваясь в камешек, и сунул в карман, тотчас забыв о нем. Точно такая же безделушка валялась у него в шкафу дома, еще одна ему была совсем не нужна, и он решил, что продаст ее, когда вернется обратно.

– Там насыпь! – Волкогонов ускорил шаг и через некоторое время вышел к железнодорожному полотну; дорога здесь очень напоминала ту, по которой они ушли со станции.

– Никак, наш вояж завершился? – Внутри машиниста вспыхнула тревога. Именно сейчас нужно было определяться, как действовать дальше – оставить проводнику жизнь или покончить с ним. Оставалось только удостовериться, что маршрут действительно пройден, и принимать решение.

– Похоже на то.

В словах проводника Костров почувствовал сомнение. То ли Николай и впрямь не был уверен в том, что это финишная прямая, то ли он догадывается, что задумал клиент. Волкогонов меж тем взобрался по насыпи и встал на деревянные шпалы, пропитанные мазутом. Впереди на путях стояла старая дрезина с ручным мускульным приводом, которая приводилась в движение человеческой силой.

– Какая прелесть! – восторженно отозвался о средстве передвижения Волкогонов. – Можно будет прокатиться до станции с ветерком.

Он не видел, как следом за ним поднялся Костров, как он нагнулся к насыпи, выбирая подходящий камень и как поднял его над головой, чтобы обрушить на беззащитного проводника. В эту секунду в кармане пыльника Волкогонова зашумели радиопомехи, отвлекая его от любования дрезиной, он лишь немного наклонился, глядя на свой карман, как вдруг получил чудовищный удар в правое плечо, куда обрушился булыжник, сжимаемый сильными руками машиниста. Костров выронил камень, и тот со стуком скатился с насыпи, а ошарашенный поведением клиента проводник уже стоял лицом к лицу с тем, кто решил покуситься на его жизнь.

– Совсем ошалел, Василь Иваныч?

Машинист молчал, его глаза налились кровью, он дышал, словно загнанный зверь, сжимая в руках открывалку и рассчитывая с ее помощью расправиться с мужчиной.

– Костров, не дури! Брось нож!

– Заткнись, Волкогонов! – зашипел машинист и попытался достать его своим неказистым оружием, порвав рукав пыльника, но не достав до кожи.

– Мы почти вышли, не дури!

– А зачем мне тогда нужен проводник? Да я сам себе теперь проводник!