Калейдоскоп

Но Молли уже накручивала диск. В считанные минуты приехала полицейская машина, а «скорая» — еще раньше. Хилари увезли в больницу. Примерно через полчаса она пришла в сознание и увидела Арчеров — они жалостливо смотрели на нее, сидя в приемном покое. Миссис Арчер плакала. Хилари напомнила ей дочь. Бедная девочка, ее избили до полусмерти, изнасиловали и бросили подыхать.

Однако следующий медосмотр показал, что девочка не была изнасилована — только зверски избита. На ней не осталось живого места. Рана на груди производила жуткое впечатление, однако ужаснее всего оказалось сотрясение мозга при ударе о стену головой. Едва Хилари очнулась, ее вырвало. Потом она еще несколько раз теряла сознание, но врачи заверили миссис Арчер, что девочка поправится, и через несколько часов супруги уехали домой.

Хилари не хотела говорить, кто ее избил, но полицейские не унимались.

— Как ты думаешь, — спросила и миссис Арчер мужа, — кто это сделал?

Однако прошло несколько дней, прежде чем правда выплыла наружу. Джек сам не выдержал и выдал себя, когда полицейские заявились в третий раз.

Смертельно напуганная Хилари умоляла их не трогать Джека.

— Он убьет меня! Или сделает что-нибудь похуже!

Ее успокоили:

— Тебе вовсе не обязательно возвращаться к нему. Можно устроиться в семейный детский дом.

— Что это? — со страхом спросила Хилари, но тотчас подумала: что может быть хуже жизни с Джеком?

— Временное пристанище для детей, которым некуда идти.

— Сиротский приют?

Офицер покачал головой.

— Нет. Семейный дом, где о детях заботятся как о родных.

— Тогда я согласна.

Чтобы определить ее в семейный детский дом, пришлось обратиться в суд штата Флорида. Однако поскольку Хилари являлась круглой сиротой и не была удочерена Джонсами, это оказалось проще, чем ожидали.

Только один раз после случившегося Хилари довелось увидеться с Джеком. Тогда она в сопровождении миссис Арчер отправилась за вещами. С той ночи они ни разу не встречались. Хилари безумно опасалась, что он захочет отомстить, однако присутствие Молли Арчер сковало ему уста, и он только сверлил Хилари взглядом, полным бессильной злобы.

Она уложила свои нехитрые пожитки в чемодан и не забыла спрятать за подкладку завернутые в тряпицу деньги. Нужно всеми силами оберегать их от чужого глаза. Этот сверток — единственная надежда на спасение, средство разыскать сестер. Знай Джек о существовании этих денег, он точно бы убил ее.

Джек Джонс демонстративно захлопнул за Хилари дверь и запер на ключ. Миссис Арчер отвела ее к себе во двор.

Там они подождали представителей властей.

К утру Хилари будет в детском доме. Все получилось как бы само собой, и на мгновение она поверила, что теперь все будет легко и просто. Она несколько лет переждет в семейном детском доме, а затем отправится в Нью-Йорк, на поиски Александры и Меганы. В один прекрасный день они соединятся и заживут все вместе. Она снова будет о них заботиться. Теперь, когда у нее есть деньги — этот неожиданный подарок судьбы, — все будет хорошо. Эти десять тысяч долларов, обнаруженные среди нижнего белья Эйлин, оказались единственным, что тетя сделала для них хорошего, да и то не помышляя об этом. Неважно. Деньги спрятаны за подкладку чемодана, и если потребуется их защищать, Хилари не пожалеет жизни.

Служащая из органов социального обеспечения, как и обещала, зашла за ней утром и после краткого визита в суд отвела Хилари в старый дом на окраине Джексонвилла. Дверь открыла женщина в фартуке, с любезной улыбкой на лице. В гостиной сидело человек пять других детей. По прикидке Хилари, от десяти до четырнадцати лет. Это место очень напоминало дом Эйлин и Джека в Бостоне. Та же затхлая атмосфера, ломаная мебель и общий вид запущенности. Неудивительно — с полдюжиной ребятишек!

Хозяйку звали Луизой. Она отвела Хилари в спальню, которую той предстояло делить еще с тремя девочками, спавшими на узких армейских раскладушках — Луиза приобрела их на распродаже излишков. На одной раскладушке сидела темнокожая девушка — рослая, тощая, с огромными темными глазами. Она с любопытством взглянула на Хилари. Служащая соцобеспечения их познакомила.

— Хилари, это Мейда. Она здесь уже девять месяцев, — женщина улыбнулась и вышла обратно в гостиную, к Луизе и куче ребят.

В доме было полно народу, но атмосфера была не очень-то гостеприимной, будто ее поместили в концлагерь за колючую проволоку.

— Хилари — это еще что за имя?

После ухода служащей Мейда неприязненно уставилась на новенькую, окидывая ее взглядом с головы до пят, от ворота мешковатого платья до дешевых туфель. Не очень-то выигрышный костюм — не то что кисея и бархат ее детства. Хилари устремила на черную девушку серьезные зеленые глаза и попыталась представить, каково ей будет жить здесь.

— Эй, ты откуда?

— Из Нью-Йорка… Из Бостона… Последние два года я живу во Флориде.

Темнокожая девушка кивнула. У нее выпирали кости, а ногти были обгрызены до основания.

— Да? А почему ты сюда загремела? Отец с матерью в тюряге?

У самой Мейды так и было. Ее мать была проституткой, а отец — сутенером и распространителем наркотиков.