Калейдоскоп

Мейда рассказала, что у Луизы есть муж-инвалид: то уходит, то возвращается. Одну ногу он потерял на войне, а другую покалечил. В общем, утратил работоспособность. Вот Луиза и начала брать детей, чтобы они вкалывали и за нее, и за мужа. За это ей еще и приплачивают. За каждого ребенка штат платил ей деньги — недостаточно, чтобы разбогатеть, но прожить можно. Места в доме хватало на семерых, а с Хилари их теперь шестеро. Кроме Мейды, здесь жила пятнадцатилетняя Георгина и трое подростков-хулиганов. Эти дети не отличались красотой или хотя бы здоровьем. И неудивительно — при такой диете.

Луиза экономила решительно на всем. Хилари закалилась, живя у Эйлин, но той далеко было до Луизы — гения экономии.

В половине восьмого она велела детям ложиться спать, и они разбежались по своим спальням — болтать, жаловаться, обмениваться историями об отсидках родителей и собственных подвигах в колонии. Хилари все это было внове, и она испуганно молчала, сидя на своей раскладушке. Георгина с Мейдой вели себя так, словно ее не было в комнате. Шныряли мимо нее в ночнушках и громко хлопали дверью ванной.

Я выдержу, твердила про себя Хилари. Это все-таки лучше, чем жить под угрозой Джека. Все не так уж и страшно. Она вспомнила о припрятанном сокровище и помолилась про себя, чтобы его никто не обнаружил и не отобрал. Осталось пять лет… пять лет, заполненных семейными детскими домами… или колониями… или жизнью с Джеком… Глаза застилали жгучие слезы.

Хилари пошла в ванную и закрыла за собой дверь. Там она всхлипывала, уткнувшись лицом в данное Луизой рваное полотенце. Неужели это и есть ее жизнь?..

В это время в дверь забарабанили мальчишки, и ей пришлось уступить им ванную. Они ворвались, точно тараканы.

— Ты чем это занимаешься? Может, пособить? — осклабился темнокожий мальчик; остальные заржали, придя в полный восторг от его чувства юмора.

Хилари вихрем пронеслась мимо них и вбежала в спальню девочек как раз в тот момент, когда Мейда выключила свет. Через минуту в дверях выросла Луиза со связкой ключей. Она как будто собиралась запирать их. Хилари запаниковала. Это невозможно!

Из спальни мальчиков донеслось хриплое ржание. Луиза захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Старшие девочки отнеслись к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Хилари не выдержала.

— Зачем она нас заперла?

— Чтобы не баловались с парнями. Заботится о нашей нравственности!

Мейда загоготала, словно услышав остроумную шутку. Георгина последовала ее примеру. Они смеялись так долго, что Хилари показалось — это никогда не кончится.

— А если понадобится в туалет?

— Делай в постель, — прыснула Георгина.

— Только завтра утром придется убирать за собой, — добавила Мейда.

— А если пожар?

Мейда веселилась до колик.

— Значит, изжаришься, милочка. Твоя белокурая кожа подрумянится и станет коричневой, как моя.

Конечно, можно разбить стекло и выскочить, но об этом Хилари не подумала. Ее охватила паника. Лежа в постели, она изо всех сил старалась не думать о том, что может случиться. Ее еще никогда не запирали. Хуже этого трудно что-либо себе представить.

Она продолжала, как мышка, тихонько лежать и глядеть в потолок. Мейда и Георгина перешептывались в темноте. Потом зашуршали простыни и послышалось хихиканье. Хилари повернула голову и оцепенела. Она никак не ожидала увидеть то, что предстало ее взору.

Мейда в чем мать родила залезла к Георгине в постель; та тоже сбросила на пол ночнушку. В лунном свете Хилари было видно, как они ласкали, обнимали и целовали друг дружку. Мейда стонала от наслаждения и закатывала глаза. Хилари хотела убежать, но дверь была заперта. Парализованная страхом, она не могла пошевелиться.

Старшая девушка заметила ее реакцию.

— В чем дело, милочка? Никогда не видела, как занимаются любовью?

Хилари покачала головой. Мейда пристроила голову между ног подруги и хрипло рассмеялась.

— Хочешь попробовать?

Хилари снова сделала отрицательный жест. Господи, что же делать? Дверь на запоре, и она вынуждена если не видеть, то слышать эти мерзости.

— Может, тебе понравится.

— Нет… нет!..

Это было именно то, из-за чего она попала сюда: только там был Джек, а здесь — две девицы. Хилари боялась даже представить себе, что они могут с ней сделать. Однако Мейда с Георгиной быстро забыли о ее присутствии и продолжали развлекаться. При этом они стонали, пыхтели, а один раз Мейда так громко вскрикнула, что Хилари испугалась: вдруг прибежит Луиза и накажет всех троих.

В доме царила мертвая тишина. Нарушала ее лишь возня Мейды с Георгиной.

Девушки обессилели и уснули, обнявшись, а Хилари всю ночь плакала…

На другой день ей опять предстояло копать землю, затем выскрести грязь из сарая. Мальчишки и на этот раз увильнули. Потом Хилари поручили приготовить обед. Она хотела сделать что-нибудь приличное, но это было невозможно с таким набором продуктов. Им досталось несколько ломтиков консервированного колбасного фарша и вчерашний картофель-фри. Разве этого достаточно для занятий тяжелым физическим трудом под палящим солнцем?