Калейдоскоп

Хилари поставили на работу в прачечной и поместили в спальню, где, кроме нее, было еще пятнадцать девочек. По ночам она слышала возню, вздохи и стоны, но ее не трогали, даже не заговаривали с нею. Через месяц ее направили в другой семейный дом, где было три девочки. Хозяйка попалась хорошая: не то чтоб добрая, но вежливая. И религиозная. Она то и дело унылым, безрадостным тоном читала им проповеди: мол, Господь покарает их, если они не примут веру.

Девочки пытались проникнуть за броню, которой Хилари окружила себя, однако ее молчаливая холодность обескураживала. Так что спустя два месяца ее вернули в колонию, а вместо нее взяли веселую, общительную и на все согласную одиннадцатилетку.

На этот раз Хилари так до конца и осталась в колонии. Она не завела ни одной подруги. Посещала занятия в школе, выполняла порученную работу и запоем читала все, что подворачивалось под руку. Она все продумала. Нужно выйти отсюда и получить образование. Чем усерднее она будет работать, тем больше получит знаний, тем вернее грядущее спасение. И Хилари целиком посвятила себя учебе.

В семнадцатилетнем возрасте она с отличием окончила школу, а на следующий день начальница пригласила ее к себе в кабинет.

— Поздравляю, Хилари. Мы наслышаны о твоих успехах.

«Мы»?

Кроме начальницы, в кабинете никого не было. Никто не приехал забрать отсюда Хилари. Так было девять лет, так будет всегда. Такова уж ее судьба. Она давно смирилась. Вот если бы найти Александру и Мегану… Но и эта надежда теперь казалась хрупкой. Хилари по-прежнему хранила за подкладкой чемодана десять тысяч долларов, но ее уверенность сильно пошатнулась.

Поехать к Артуру?

Да и помнят ли ее сестры?

Александре теперь тринадцать, а Мегане — девять. Она стала им чужой. На всем белом свете у Хилари не осталось никого, кроме нее самой. Поэтому она безучастно взирала на начальницу.

— Спасибо.

— Тебе предстоит сделать выбор.

— Вот как?

Хилари усвоила: слова о выборе не предвещают ничего хорошего — и приготовилась защищаться от новых посягательств. Время, прошедшее с тех пор, как она попала в первый семейный детский дом, научило ее многому.

— Как правило, наши воспитанницы остаются здесь до восемнадцати лет, но если воспитанница оканчивает школу до достижения этого возраста, она имеет право покинуть стены заведения.

— И что это означает? — Хилари подозрительно уставилась на начальницу. Изумрудные глаза были всего лишь двумя отверстиями в стене из стали, которой она отгородилась от всего мира.

— Это означает, Хилари, что ты свободна идти куда хочешь или остаться здесь, пока не решишь, что делать дальше. Ты уже думала об этом?

Еще бы! Только об этом и думала четыре года!

— Немного.

— Ну и… — разговаривать с Хилари было все равно что сидеть в кресле зубного врача во время удаления зуба, но она была лишь одной из многих, слишком сильно обиженных жизнью, чтобы доверять кому бы то ни было. Это трагедия, но ничего не поделаешь. Начальница продолжила: — Ты не поделишься со мной своими планами?

— Я обязана это сделать — иначе меня не выпустят?

У многих подростков родители сидели в тюрьмах; иногда их отпускали на поруки, и они были обязаны представлять сведения о себе. Может, это такой же случай? Однако начальница покачала головой.

— Нет, Хилари, не обязана. Просто мне хотелось помочь…

— Я справлюсь.

— Куда ты поедешь?

— Возможно, в Нью-Йорк. Это мой родной город, я хорошо его знаю.

Проведя полжизни вдали от Нью-Йорка, Хилари все еще считала его родным. Там живут ее сестры…

— Нью-Йорк — очень большой город. У тебя там есть друзья?

Хилари отрицательно мотнула головой. Если бы они были, разве бы она проторчала четыре года в исправительной колонии Джексонвилла? Идиотский вопрос! Зато у нее есть десять тысяч долларов. Она справится и без друзей. Все, что ей нужно, это крыша над головой и работа. Ясно одно: здесь ей делать нечего.

— Когда мне можно будет уйти? — При этих словах глаза Хилари впервые вспыхнули живым огнем.

— На следующей неделе. Постараемся подготовить необходимые документы. Тебя это устроит?

У начальницы было тяжело на душе. Она потерпела полнейшее фиаско, так и не найдя общего языка с этой упрямицей. А впрочем, никогда нельзя заранее знать, кто из них приспособится к местным порядкам, а кто нет. Женщина встала и протянула Хилари руку. Та осторожно пожала ее, словно ожидая подвоха.

— Как только все будет готово, мы тебя известим.

— Спасибо.

Хилари вышла из кабинета и направилась в свою каморку. Она — выпускница и больше не обязана делить спальню с соседками. А через несколько дней и вовсе выйдет на свободу.

Она долго лежала на своей койке, глядя в потолок. Все кончено. Позади — восемь лет унижений, страданий и всепоглощающего страха. Зато теперь она сама себе хозяйка. И Хилари улыбнулась — в первый раз за долгие месяцы.

Через неделю она заняла место в автобусе. Без печали, без сожалений, не оставив позади ни одного друга либо подруги. Девушка с жестким, холодным взглядом изумрудных глаз. Она устремилась навстречу новой жизни, в мир, которого совсем не знала. Зато кошмары ада остаются позади.

Глава 9