Калейдоскоп

Хилари оделась; шатаясь, вышла из консультации; остановила такси; дала водителю адрес. И с ужасом поняла, что уже шесть вечера. Она провела в консультации шесть часов!

— Что с вами, леди, вам плохо?

Она была страшна, как смертный грех, — даже в полумраке автомобиля. Под глазами залегли темные тени; лицо приняло зловещий зеленоватый оттенок. Ее так знобило, что она не могла говорить.

— Да… у меня простуда… — стуча зубами, пробормотала Хилари.

— Понятно, — сочувственно произнес шофер. Должно быть, когда она не больна, то ничего на мордашку. — Сейчас многие болеют. Эпидемия… Не вздумайте меня целовать.

Хилари попыталась улыбнуться, но не смогла. Наверное, она уже никогда не сможет улыбаться. Как можно? Как смотреть в глаза своему отражению в зеркале? Убийца!

Дома она, не раздеваясь, заползла в постель и проспала, ни разу не проснувшись, до четырех утра в субботу. Ей казалось, что она корчится в смертных судорогах. Но нет — ничего подобного. Она выжила. Пережила. И никогда не забудет.

В понедельник, без кровинки в лице, она отправилась на работу, механически исполнила все, что нужно, и вернулась домой с папками. Теперь она с головой уйдет в работу, доведет себя до одурения — так и вышло. На следующие полтора года Хилари превратилась в робота, стала достопримечательностью, вундеркиндом Си-Би-Эй, деловой женщиной, которая вызывала восхищение и страх одновременно. Никто не хотел подражать ей.

— Страшная особа! — сказала одна секретарша другой в день тридцатилетия Хилари. — Для нее не существует ничего, кроме компании. Не дай Бог встать у нее на пути. Лично я ее боюсь.

Ее собеседница выразила согласие, и они отправились в дамскую комнату — обсудить двух новых тележурналистов из отдела новостей. Что касается Хилари, то у нее был иммунитет. Ее интересовала только работа. Карьера. Телекомпания.

В тридцать два года она стала вице-президентом, а еще через пару лет снова пошла на повышение. В тридцать шесть она уже была самой высокопоставленной женщиной в телекомпании Си-Би-Эй-Новости, а в тридцать девять вошла в тройку самых влиятельных лиц в подразделении новостей. Никто не сомневался, что со временем она выйдет на первое место. В «Нью-Йорк таймс» поместили заметку об ее успехах, о проводимой ею политике и о планах на будущее. Вслед за этим вышла статья в «Уолл-стрит джорнэл».

Хилари добилась своего.

Глава 13

Когда Артур Паттерсон вышел от врача, на него навалился, душа, загазованный воздух Парк-авеню. В диагнозе не оказалось ничего удивительного: он этого ожидал. И тем не менее надеялся… Но боль стала почти непереносимой. Таблетки в этом месяце уже почти не действовали — а он продолжал внушать себе, что все не так уж и страшно!

Дойдя до угла, он задержался, чтобы перевести дыхание. Была половина пятого. Боль в груди совершенно его измучила. Он громко кашлял. Рядом остановился прохожий — не нужно ли помочь? Артур отдышался и залез в такси, прохрипел два слова водителю.

Он вновь и вновь перебирал в памяти слова врача — свой смертный приговор. Чего еще можно было требовать от судьбы? Ему семьдесят два года, он прожил насыщенную жизнь… более или менее… Был женат… Марджори умерла три года назад; на похоронах он с удивлением узнал, что она всего лишь за несколько лет до кончины вторично вышла замуж, за конгрессмена в отставке. Была ли она довольна своей жизнью? — спрашивал он себя в полумраке церкви Сент-Джеймс.

И вот теперь ему пришло время умирать. Странно — он больше не испытывал страха. Только сожаление. Ему было нечего оставить после себя — разве что юридическую практику, да и та в последнее время все меньше интересовала Артура, хотя он продолжал регулярно являться на работу. Будет ли партнерам не хватать его? Вряд ли. Никто и не заметит его ухода, разве что преданная секретарша, да и та быстро привыкнет к новому шефу.

Привратник помог ему выйти из машины. Он поднялся в лифте, как всегда, лениво переговариваясь с лифтером. Они обсудили необычную для этого времени года жару и результаты бейсбольного матча. Потом Артур, задыхаясь, вошел в свою квартиру.

Странно… Скоро все это перестанет существовать для него. Артур добрался до гостиной и вдруг заплакал. Вспомнилась Соланж. Рыжая грива, изумрудные глаза… Как он любил ее! Увидит ли он ее после смерти? Существует ли загробная жизнь? Рай и ад, как внушали в детстве…

Артур закрыл глаза и тяжело опустился в кресло. Соланж! — еле слышно слетело с его губ. По старческим щекам катились слезы. Его охватило отчаяние. Он так ужасно ее предал… И Сэма… Дочерей, которых они беззаветно любили, разметало по свету. Канули без следа. Как он допустил такое? Он, только он виноват во всем! Будь у него хоть капля мужества, он взял бы их к себе. Но сейчас уже поздно терзаться сожалениями. Слишком поздно… Соланж умерла тридцать лет назад. Сэм тоже. И тем не менее Артур знал, что он должен сделать. Одно-единственное. Найти их.