Калейдоскоп

Они встретились в Группе советских войск в Германии. Время было тяжёлое, да и когда, скажите, пожалуйста, его можно назвать лёгким. Но тогда, во второй половине пятидесятых, Великая война не то что не изгладилась из памяти современников, а была частью их жизни, их биографии, непосредственно отражалась на характерах, миропонимании и часто – поступках. А тут ещё и Германия, хотя и братская, но совсем недавно – вражеская. Так что служили два товарища: один старослужащий, из самой столицы, а второй – колхозник из глубинки, первогодок. Парень простой, от сохи, что называется, но раз попал в Германию, значит, не последний валенок, да и председатель колхоза, старый, видавший виды однорукий партизан, не за здорово живёшь обнял его на проводах единственной мужицкой рукой и одарил принадлежащими ему по праву дефицитными часами «Победа». А москвич к тому времени обладал красивой немецкой штамповкой, с которой мучился непрерывно: то стрелку перекосит, то отполированное до блеска стёклышко вывалится. Короче, скорешился интеллигент с новобранцем и, как вскоре выяснилось, с дальним прицелом. Выдержал положенную паузу и предложил невзначай, как бы по дружбе, махнуться часами. Обмен, разумеется, неравноценный: настоящее немецкое качество на отечественный ширпотреб, хотя и символичный, да где наша не пропадала. Деревня, конечно, клюнул, хотя и не без амплитудных колебаний, но уже на следующий день случайно повернул руку часами вниз, а стрелка возьми да и слети. Солдат даже обалдел от такой наглости, долго тряс изящный корпус, пытаясь поймать беглянку на ось, наконец понял, что обмишурился, обозвал немцев несколькими обидными принятыми в России прозвищами и побежал к товарищу требовать обратного обмена. Но тот оказался калачом тёртым и отказался наотрез, мотивировав тем, что так на так, по традиции, дело святое, а традиции нарушать незаконно. «Ну куды крестьянину податься?» – погоревал чуток, но сослуживцам, по простоте душевной, все же рассказал. А те мальчуганы простые, столичных любят, к слову, как и по всей необъятной родине, поэтому разъяснили новому владельцу «Победы», за что воевал героический народ в Великую Отечественную. Так что пришлось человеку сознаться в своей ошибке и возвратить раритет законному владельцу. Но осадок остался, тяжёлый осадок.

И вот однажды совпало так, что в наряд им пришлось заступать одновременно. Автоматы с двумя рожками (72 патрона), штык-ножи, в общем, всё по-взрослому. Один охраняет ангары с ночующими в них танками, другой – склад горюче-смазочных материалов, запасённых на целую танковую дивизию. Маршруты караульных пересекались. Когда они в очередной раз встретились, москвич, как бы забыв все прошлые обиды, попросил у колхозника закурить. Бывший сельский труженик возмутился: «Как? Курить? В карауле? По уставу не положено». Развернулся и зашагал по заданной траектории. Тут-то и получил нож в спину, по самую рукоятку. Товарищ его оттащил тело за складские помещения, где располагались бочки с мазутом, намочил в одной из них паклю, немного жидкости вылил на землю и устроил пожар. Затем подошёл к проволочному ограждению, прорезал в нём дыру, вынул из кармана заранее приготовленную тряпку чёрного цвета, поводил ею по острым концам перекушенной проволоки, чтобы остались куски материи или хотя бы нитки, вернулся на пост и дал несколько очередей из автомата в сторону импровизированного лаза.

Поднялась тревога, набежали солдаты, заметались по городку офицеры. Огонь потушили, склад, конечно, не успел загореться, а то от Висмара вряд ли бы и половина сохранилась. Естественно, завели дело, но обнаружить злоумышленника не удалось. На сём бы всё и завершилось, если бы не германские дотошность, упорство и стремление доводить начатое дело до конца. Гражданские немецкие власти затеяли параллельное следствие – происшествие-то серьёзное, с политической окраской. Месяца через три появляется в части инспектор полиции, который никак не мог понять, почему с нашей стороны у лаза натоптано, а с их никаких следов обнаружить не удалось, и уговаривает выдать ему для проведения анализов шинель второго караульного. И ведь обнаружили фрицы пятнышко крови на той шинели и подтвердили результатами исследований, что группа крови совпадает с группой зарезанного солдатика.

В общем, трибунал приговорил незадавшегося менялу к расстрелу. Время было такое.

2. «…за храбрость»