Калейдоскоп

— Операция «Адмирал» окончена!

На мониторе взревела сирена, и он отплыл, чтобы достигнув базы, ждать новых приказов и заданий. Не успели мы в пятый раз крикнуть «ура!», как корабль исчез. Все внимание сосредоточилось на собаке. Это была рослая рыжевато-желтая дворняжка. Вывалив язык на левую сторону, она во всю пасть смеялась. Беленькая девочка дала собаке конфету. Собака схрупала карамельку и красным языком обслюнявила ребенку всю мордашку.

— Можно мне полизать собаку? Мама, разреши, я полижу!

Мама и слышать об этом не хотела.

— Кто мне поручится, что собака здоровая?

Но тут вмешался ветеринар.

— Это самая здоровая собака в мире. И самая счастливая, — сказал он серьезно. Затем он сел в «скорую помощь» и уехал.

Пришли в движение и другие власти. Киношники перестали снимать фильм и уже спрятали аппараты. Неожиданно раздался крик (это крикнул человек, которого я уже видел):

— Стоп, стоп! Старушка несет тарелку супа!

Собака одним духом проглотила суп, пролаяла «спасибо» и стала принюхиваться, ожидая второе. Но другой старушки поблизости не было.

Прежде чем уехало начальство, выкатились туристические автобусы. Не могли же они ждать до бесконечности. Стали расходиться и многие зрители, ссылаясь на позднее время. Возле собаки остались: заместитель руководителя операции, унтер-офицеры и несколько низших сотрудников в мундирах или в штатском.

— Дорогие друзья, чья же это, собственно, собака? — спросил заместитель руководителя.

Говорят, что дворняжки умные. Верно говорят. Собака моментально поняла, в чем дело, замахала хвостом и стала бегать от человека к человеку. Бегала, прыгала, обнюхивая ноги, садилась, тыкалась мордой в колени. Лизала руки, терлась спиной, ласкалась, старалась понравиться.

— Взял бы я рыжуху, да, к сожалению, у меня кошка. Знамо дело, собака с кошкой не ладят.

— Я живу высоко. Ей будет плохо на такой высоте. Разве собаке годится по лестнице шастать?

— Собака любит свободу. Может быть, у кого-нибудь домик с садом?

— У меня маленькие дети. Что собака оближет, ребенок сразу же съест. Я не могу.

— Скажи, Рыжая, где твой хозяин?

— Каким надо быть негодяем, чтобы такую собаку оставить без присмотра.

Такие раздавались голоса.

Поскольку хозяин не нашелся, офицер повторил свой вопрос еще раз. После неловкого молчания (собака проявляла все большее беспокойство) вышеупомянутый тип выступил в роли советника.

— Возьмите ее в полицию. Она, видать, умная!

Офицер — заместитель руководителя — развел руки.

— У нас весь штат заполнен. Впрочем, это и не полицейская порода. К сожалению.

— Это правда, — сказал тип, которого я уже до этого где-то видел, — рыжих ксендзов тоже не бывает.

Дело остановилось на мертвой точке. Я начинал чувствовать беспокойство. Как я ни напрягался, я никак не мог придумать никакого разумного решения. Рядовые сотрудники постепенно начинали терять терпение. У них было желание приступить к разгону сборища, потому что это было уже только сборище и ничего больше. Тогда, растолкав ротозеев, в первый ряд зрителей вышел человек в кожаном фартуке. В руках у него была палка, на конце которой была петля.

— Большая и рыжая. Очень хорошо.

— Мама, кто это? — пропищала беленькая девочка.

— Не задавай глупых вопросов. Дай руку, пошли домой. Ой, да уже поздно!

Собака обнажила клыки и издала короткое ворчание. Ощетинившись, она отступала, не спуская глаз с петли. Человек в кожаном фартуке улыбался, уверенный в себе.

— Рожа палача, лица дьявольские, — отозвался мой сосед, глядя то на петлю, то на полицейских, которые в это время садились в автомобили.

— Вы так думаете? — Я повернулся на каблуке и, посоветовав соседу сделать то же самое, пошел домой.

Дожидаясь соседа с третьего этажа, я стал гулять по саду. Он вернулся очень возбужденный.

— Собака вырвалась из петли и побежала в низовье реки! — сообщил он, размахивая руками.

— Странно, ведь она приплыла с верховья…

— Я утверждаю, — кипятился мой сосед, — что мы к подобным случаям не готовы. Надо основать Товарищество помощи собакам. Черт побери, я сам создам такое товарищество!

— А я бы предложил слове «помощи» заменить словом «опеки».

— Правильно, я сейчас перепишу заявление. Правильно, «Товарищество опеки над собаками» звучит гораздо лучше.

С исправленным заявлением он пошел в ратушу. Вернулся он с кислой миной.

— Отказали.

— Почему?..

— Сказали, что нет Товарищества опеки над коровами…

— Молоко!

— …над телятами…

— Шницели.

— …над волами…

— Бифштексы.

— …над лошадьми…

— Извозчик и не извозчик.

— …и поэтому нельзя отдавать предпочтение собакам, забывая о других животных. С точки зрения общественных нужд корова важнее собаки. А поскольку никто не создал общества опеки над человеком, нельзя создать и общество опеки над собаками.

— Ха, ну и что?

— Попробую сформулировать заявление иначе. Но своего добьюсь.

Я пожал плечами. А сосед с новым заявлением побежал в ратушу. Он помешался на этой проблеме. «Сам он из этого не выберется» — подумал я, и жалко мне стало человека.