Календарь Морзе

К счастью, выговаривал он не мне – я просто слышал это из приоткрытой двери кабинета.

– Вы обещали найти этого человека, вы даже клялись в этом. А я, как вы знаете, предельно серьезно отношусь к клятвам…

Вассагов просто позвонил и просто сказал: «Зайдите ко мне, пожалуйста». Я не то чтобы забыл о его существовании, но был уверен, что у нас больше нет общих интересов. Тем не менее дежурный на входе препроводил меня к кабинету и велел ждать, пока не вызовут. Я ждал.

– Человек, о котором… о которой я говорил, находится в городе… И при этом вне города. Я не знаю, как это возможно, и не знаю, что с этим делать. Я сожалею… – Глубокий и мягкий, как будто обволакивающий голос Аполлиона Адимуса ни с чем невозможно спутать, но на Вассагова его магия не действовала.

– Мне ваши сожаления не интересны. Мне интересен результат. Я даю вам последний шанс, альтернатива вам известна. Идите.

Вышедший из кабинета карлик кинул на меня косой злобный взгляд, а выглянувший Вассагов сделал приглашающий жест.

– Я вижу, вы все слышали… – начал он.

– И теперь вам придется меня убить? Вы еще скажите, что дверь осталась открытой случайно.

Безопасник внимательно на меня посмотрел, покачал головой, но никак не прокомментировал.

– Я вас пригласил, чтобы продемонстрировать одну любопытную аудиозапись. Вы знаете, что операторы сотовой связи некоторое время хранят записи всех разговоров?

Я кивнул.

– Тем лучше. Так вот, мы проделали колоссальную работу по восстановлению картины последнего дня. Простите некоторое хвастовство, но это уникальная по своему масштабу аналитическая операция, особенно учитывая, что проводилась она вручную, без использования компьютеров, которые в наших условиях стали крайне ненадежны. Опросы, записи с камер видеонаблюдения, сопоставление рассказов очевидцев, магазинные чеки… Тысячи схем, таймлайнов, маршрутных карт… В общем, до записей разговоров дошли не сразу, тем более что количество пригодных для работы с информацией сотрудников, к сожалению, быстро сокращается.

Скажите, Антон, – внезапно обратился он ко мне, – зачем вы соврали, что у вас нет таланта?

– Ну какой же это талант, – пойманный врасплох, я немного растерялся, – это скорее антиталант…

– Да, вы не подвержены действию чужих талантов, если они направлены на вас. Вы так и остались чужим нашему городу. Но это дает вам возможность помнить и видеть реальность такой, какая она есть. К сожалению, моим сотрудникам приходится для этого постоянно выполнять комплекс ментальных тренировок, но даже при этом многих пришлось временно переместить в монастырь. Беспамятство и хаос правят теперь нашим городом… Но я отвлекся. Вот запись.

– Вы уверены, что мне следует слушать чужие телефонные разговоры?

– В данном случае, я думаю, можно сделать исключение.

Вассагов поставил на стол старый кассетный магнитофон, перемотал пленку на начало и нажал клавишу.

Некоторое время было слышно только фоновое шипение. Потом раздался звонкий щелчок, и женский голос сказал:

– Алло, я слушаю!

Я замер – голос был Анютин.

– Анна Сергеевна Трубная? – Мужской голос был насквозь казенный, и тон его сулил дурные известия.

– Да, это я, – ответила Анюта на записи.

– Сергей Петрович Трубный – ваш отец?

– Да, а что случилось?

– Мои соболезнования.

– Что? – Голос Анюты на записи задрожал.

– Ваш отец погиб при исполнении служебных обязанностей. Его тело будет завтра доставлено в Стрежев самолетом, номер рейса сообщим дополнительно. Помощь в организации похорон будет оказана. Мужайтесь, он был достойным офицером…

– А мама? Что с ней?

– Елена Трубная погибла вместе с ним. Мои соболезнования.

– Но…

Вассагов выключил запись:

– Эта запись была прослушана нами одной из последних, – пояснил он, – потому что звонок состоялся в двадцать три пятнадцать, на исходе интересующего нас дня. Сразу после этого Анна позвонила вам и попросила прийти, вы направились к ней, но опоздали – в полночь Стрежев попал во временную петлю и наступил не следующий, а предыдущий день. День, в котором Анна не знала о гибели родителей и удивилась вашему появлению среди ночи.

– Я не понимаю, – признался я. – Если день начался заново, то и родители ее должны быть еще живы… Я бы снова встречался с ее отцом, и он бы снова просил меня позаботиться об Анюте, если с ним что-то случится…

– Увы, как говорит один рыбак: «Некоторые события все-таки необратимы». Вы должны исполнить обещание отцу позаботиться о дочери.

– Я бы с удовольствием, Александр Анатольевич, – вздохнул я, – но не знаю, как ее найти.

– Расскажите мне все, Антон, – мягко сказал Вассагов, – мне кажется, уже хватит секретов.

И я рассказал про кафе «Палиндром», про то, как оно появляется и исчезает, про сидящую там Анюту, про ее странное занятие, про то, что раньше она иногда выходила на связь, но теперь нет… Только про девочку в квартире не рассказал. Потому что в ее существовании я уверен не был. Что-то было в ней от сна и миражей, что-то такое… ненастоящее.