Календарь Морзе

– Вот, значит, как… – протянул Вассагов. – Это многое объясняет. И вы не знаете, как ее вернуть из того странного места, где она находится?

– Понятия не имею, – сказал я честно. – Я вообще не очень понимаю, что это такое и как она там оказалась.

– Это вытеснение, – снисходительно пояснил безопасник, – ваша девушка, Антон, настолько была травмирована известием о гибели родителей, что ушла в выдуманный мир…

– Стоп, я окончательно запутался. Ведь во временной петле она не может знать о том, что родители погибли? Она никогда об этом не упоминала, она была вполне довольна жизнью… Тогда от чего она бежит? И при чем тут, наконец, эти чертовы палиндромы?

– Палиндромы – это увлечение ее детства. Как говорит наш специалист по психологии, травматическому вытеснению часто сопутствует возрастной регресс. Мы внимательно изучили ее биографию и…

– А зачем вы внимательно изучали ее биографию?

– Что?

– Зачем? У вас куча работы, не хватает сотрудников, неразрешимый кризис и практически конец света, а вы подробно изучаете биографию моей девушки? Может, вы мне уже объясните, что на самом деле происходит?

– Спасибо, что пришли, – сухо отрезал Вассагов. – Я довел до вас ту информацию, которую считал нужной, можете быть свободны. Вот ваш пропуск.

В коридоре на диванчике сидел, болтая не достающими до пола ножками, ухмыляющийся карлик. И я готов поспорить, что дверь в кабинет не была закрыта…

Но я вернулся на работу – а что мне еще делать?

– …Всемирный день черепахи! Единственного животного, которое подается к столу в собственной посуде! Черепаха – идеальный питомец. Она долго живет, мало ест, никуда не убегает, и главное – всегда молчит. Во всемирном культе черепахи непонятно только одно – почему именно это на редкость тупое животное считается символом мудрости?

Я тоже довольно тупое животное, но в конце концов и до меня дошло, что Вассагов меня развел. Он разыскивал Анюту при помощи карлика, но тот, не зная про выдуманное кафе, найти ее, разумеется, не мог. Вызвали меня, прокрутили запись, поймали на неожиданности и сентиментальности, и я все выложил. Да, после этого черепаха может дать мне фору в интеллекте, как Ахиллесу – в беге на средние дистанции.

Логично предположить, что именно Анюту они считают ответственной за временную петлю Стрежева. Так ли это? Не знаю. Возможно ли, что ее стрессовое вытеснение оказалось настолько сильным, что отменило этот ужасный завтрашний день, когда самолет («Номер рейса сообщим дополнительно») привезет тела ее родителей? Спросить бы у профессора, но он наверняка с Вассаговым заодно.

Теперь я набирал Анютин номер каждые полчаса, надеясь, что, если кафе все же появится, я найду ее первым. Набирал бы чаще, но надо же и эфир вести…

– …Всемирный день поцелуя! При поцелуе люди обмениваются бактериальной флорой полости рта, увеличивая ее ареал обитания, расширяя генофонд и способствуя широкому распространению новых видов. При среднем, дежурном, не очень даже эротичном поцелуе передается восемьдесят миллионов бактерий. Буквально великое переселение народов!

Целуйтесь чаще – мы в ответе за тех, кто населяет нашу носоглотку!

Не знаю, как это вышло. В «Поручике» царила атмосфера какого-то особенно обреченного веселья. Я был чертовски расстроен визитом к Вассагову и выпил несколько больше, чем обычно, Славик был пьян и назойлив, Мартын, кое-как доиграв программу, немедленно умчался «в нумера», Марта сидела грустная… Я вышел на улицу проветриться и покурить…

…Ее волосы пахли горьким и сладким, и она отлично целовалась. Мне стоило больших усилий оторваться от ее губ, выдохнуть и сказать:

– Стоп, это неправильно. У меня…

– У тебя Большая Любовь, – легко согласилась она.

У Марты роскошный голос, от которого слегка вибрирует что-то внутри, высокая грудь и глубокие, как черные озера, южные глаза, но у меня есть Анюта. Надеюсь, что все еще есть.

– Извини, ты очень красивая, но…

– Я все понимаю, не оправдывайся. Мне просто стало вдруг очень одиноко. Чувствую себя забытой куклой.

– Понимаю…

– Не понимаешь. Неважно. Я могу тебе помочь.

– В чем?

– Ты ищешь Анюту, но ее здесь нет, и ты не знаешь, как до нее добраться.

– А ты знаешь?

– Нет, но я чувствую ее тульпу [68], а они плотно связаны, ближе, чем мы с Мартыном.

– Ее что?