Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

О том, что курейшиты постились в день ашура, повествует ал-Бухари, а также несколько хадисов, записанных со слов Аиши и некоторых сподвижников Пророка [ал-Бухари, с. 238], трудно сказать, соблюдался ли этот пост только днем или круглые сутки (поскольку по-арабски слово яум означает и «день» и «сутки»). Также не указано, в чем состоял этот обычай — в полном отказе от еды или только в каких-либо ограничениях.

После принятия ислама курейшитами и арабами из других племен от мусульман требовалось обязательное соблюдение месячного дневного поста в месяц рамадан, а в день ашура «кто хочет, пусть постится, кто желает — пусть ест» (букв. «разговляется» или «завтракает» — эти понятия совпадают, можно понять слово афтара просто как «ест»). О том, что пост понимался Пророком и всеми мусульманами в своем исконном значении как жертва Богу, говорит хадис, передаваемый со слов одного из ближайших сподвижников Мухаммада Абу Хурайры: «Посланец Аллаха, да благословит и да приветствует его Аллах, говорит: „Пост — это рай, пусть же никто не сквернословит и не буйствует в пост. Человек, который подрался или бранился в пост, пусть скажет: „Я буду поститься вдвое“. Клянусь тем, в чьей руке моя душа, затхлый запах из уст постящегося благоуханнее для Аллаха, чем аромат мускуса — ведь оставляют еду и питье ради меня. Пост — мне я и воздам за него — ведь доброе дело вознаграждается вдесятеро“» [ал-Бухари. Там же].

В мусульманской мифологии существует учение о «райских вратах ар-Раян», через которые входят умершие во время поста или прославившиеся его строгим соблюдением. В более полном виде это представление передается в хадисе со слов самого Пророка о том, что в раю существует пять врат, соответствующих столпам веры — хаджу, молитве, садаке (или закату — «налогу в пользу бедных», т. е. первоначальной форме государственного налога), джихаду — войне против неверных и посту [ал-Бухари. Там же]. В Коране воздержание от пищи в месяц рамадан неоднократно упоминается наряду с другими основами мусульманской религии.

Об особом значении месяца рамадан говорит и то, что именно на это время — на 27-й день месяца рамадан приходится таинственная Ночь могущества, Ночь предопределения (Лайлат ал-кадр), которой посвящена сура 97-я (Могущество) Корана: «Ночь могущества лучше тысячи месяцев. Нисходят ангелы и дух в нее с дозволения Господа их для всяких повелений. Она — мир до восхода зари!» (97:3(3), 4(4), 5(5)) [Коран, 1990, с. 504].

Эта ночь воспринимается как определенный переходный момент, завершающий священный месяц. По народным поверьям, человек, бодрствующий в течение этой ночи и «подсмотревший» схождение на землю ангелов и святого духа, может пожелать что угодно, и все будет исполнено (вероятно, в качестве награды за неукоснительное соблюдение поста — жертвы божеству или божествам). Согласно мусульманской традиции, архангел Гавриил посещал Мухаммада каждую ночь рамадана, «пока не скрылся месяц» [ал-Бухари, т. 1, с. 239].

В исламе особой благодатью отмечается тот, кто бодрствует и молится в Ночь могущества, ему будут прощены все его прошлые грехи, перед ним откроется «путь в рай».

О какой-то уже забытой взаимосвязи поста в месяц рамадан с астральным культом говорит предписание не начинать его раньше времени, а только с появлением «новой луны» [ал-Бухари, т. 1, с. 241]. И если пост в день ашура такое нарушение считает допустимым, то опережение в месяц рамадан не разрешается и считается нарушением. О таком совпадении говорится в ряде хадисов — окончание дневного поста непосредственно связано с заходом солнца, «когда скроется солнечный диск» [ал-Бухари, т. 1, с. 246]. Ал-Бухари приводил интересный хадис, говорящий о существовании древнего обычая, который, по мнению сподвижников Мухаммада, он как-то нарушал, а они даже ему возражали. «Абдаллах ибн Абу Авфа, да помилует его Аллах, говорил: „Мы ехали с посланцем Аллаха, который постился. Когда зашло солнце, он сказал: „Сойди с верблюда и смешай мне молоко с мукой“. Я ответил: „О, посланец Аллаха, солнце еще видно, дождемся, пока стемнеет“. Но тот повторил: „Сойди и смешай“. Я сказал: „Не подобает тебе днем“ (букв. „пока светло“). Но он настоял на своем, и я повиновался“» [ал-Бухари. Там же]. В другом хадисе Мухаммад утверждал, что возможно начать есть «когда ночь наступает с той стороны, а день уходит в другую сторону» [ал-Бухари. Там же].

Важная составная часть обрядов — определение времени, в течение которого следует разговляться. Начало разговения наступает обычно в полночь. Определение момента, с которого дозволена еда, вызвало многочисленные вопросы еще при жизни Мухаммада. Ответ был дан в Коране: «Ешьте и пейте, пока не станет различаться пред вами белая нитка и черная нитка на заре, потом выполняйте пост до ночи» (2:183(187)) [Коран, 1990, с. 46].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука