Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

Шаббат заканчивается через полчаса после заката (точнее, после появления на небе трех первых звезд) особой церемонией — Гавдала — (habdalah, «разделение»), разделением между Шаббатом и буднями. Ее совершает хозяин дома. Свеча для Гавдалы изготовляется из нескольких тонких, иногда разноцветных восковых свечек, скрученных вместе [Finkelstein, 1973, с. 505; Shachar, 1975, с. 5]. Ее необязательно ставить на стол, часто дети держат ее в руках. На стол ставят бокал вина и коробочку с пряностями (корицей) или душистыми травами, а в некоторых восточных общинах — ветки мирта. В коробочке обязательно имеются отверстия. Этот обычай положил начало изготовлению коробочек для специй, превратившему, в особенности в Европе, в художественный промысел. Материалом для них чаще служило серебро, они имели разнообразную, иногда очень причудливую форму [Jerusalem, 1993, с. 38, 42]. Сам обычай вдыхать специи некоторые исследователи возводят к греческому обычаю воскурять благовония после трапезы. Глава семьи произносит благословение над вином, затем поднимает коробочку со специями, также произносит благословение, после чего проводит коробочкой несколько раз в воздухе, чтобы аромат распространился по комнате, при этом вся семья вдыхает его. Затем отец семейства берет в руки зажженную свечу и гасит ее в вине. После этого присутствующие желают друг другу хорошей недели и нередко поют песни об Элиягу (Илии), пророке — посланце Мессии.

Существует поверье, что ночь после Шаббата особенно опасна, так как ночные демоны, в том числе Лилит, в это время приобретают наивысшее могущество [Pesachim. 12В]. По другому поверью, в эту ночь погибшие души возвращаются в геенну [Schauss, 1973, с. 36]. Открытая с погашенными огнями геенна издает такое зловоние, что уберечься от него можно, вдыхая аромат специй [Trachtenberg, 1961, с. 671]. Эти поверья косвенно подтверждают первоначальную связь Шаббата с культом Луны, так как рубеж, переход, начало и конец (в данном случае недели) считались в древности наиболее опасными. Нельзя исключить, что зажигание свечи и вдыхание специй первоначально выполняли апотропейную функцию, охраняя обитателей дома от нечистой силы и духов умерших.


Осенние праздники

Рош а-Шана.

Рош а-Шана (Rosh ha-Shanah, букв. «голова», т. е. начало года) — Новый год. Он отмечается первого числа месяца тишри и празднуется как в Израиле, так и в диаспоре два дня. Рош а-Шана открывает так называемые десять дней покаяния (teshuvah), которые завершаются в следующий праздник — Йом-Киппур. По традиции, именно в течение этих десяти дней окончательно решается божественно предопределенная судьба каждого человека на будущий год.

Древнейшее законодательство не упоминает о месяце тишри. В книге Договора, где речь идет о трех основных годичных праздниках, о Новом годе и соответствующем ему празднике не говорится ничего. Это может служить доказательством того, что по крайней мере, до культовой реформы (конец VII в. до н. э.) тишри не открывал счет месяцам. В ряде библейских текстов авив/нисан назван первым месяцем года, название тишри по-прежнему не встречается, он просто обозначен порядковым числительным — седьмой месяц. В более поздних текстах, например, в Жреческом кодексе, первый день седьмого месяца назван Днем трубных звуков (yom teru’ah) или Днем воспоминания (yom ha zikaron): «в седьмой месяц, в первый день месяца да будет у вас покой (shabaton), воспоминание о трублении (zikaron teru’ah — возможно, поминовение, трубление — Е.Н.), священное собрание; никакой работы не делайте и приносите жертву Богу…» (Лев. 23:24–25; см. также: Чис. 29:1–6). В библейскую эпоху в этот день в Храме приносили обильные жертвы: хлеб, муку, масло, скот, в том числе одного козла — в жертву «за грех» и в качестве очистительного жертвоприношения.

1-й день месяца тишри упоминается как начало года только в талмудическую эпоху; тогда же его стали праздновать в течение двух дней из-за трудностей точного определения времени появления новой Луны. Этот день открывал исчисление лет, Субботних и Юбилейных годов; именно в этот день был создан мир, именно тогда осуществится суд над всем человечеством.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги