Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Следуя классификации, предложенной С.Я. Серовым [Серов, 1983, с. 44], можем выделить в годовом цикле обрядов четыре сезонных вида обрядности, которые могут быть сгруппированы попарно в различных комбинациях и сведены к трем типам обрядов. Кроме того, они составляют единый годовой ритм празднеств. Среди различных форм сезонной обрядности наиболее отчетливо выделяются весенние и осенние обряды. Первые знаменовали начало хозяйственного года и были тесно связаны с магией плодородия, лейтмотивом же осенних обрядов было благодарение богам и покойным за дарованный урожай и очищение от утративших свою благую силу поветрий уходящего года. Если в обрядности весеннего сезона акцентировалась встреча живых с умершими предками, то в осенних празднествах преобладала идея расставания живых и мертвых.

Другой тип календарной обрядности китайцев был связан с празднованием зимнего и летнего солнцестояния, хотя на рубеже XIX–XX вв. такого рода празднества уже не существовали в чистом виде. Обряды, отмечавшие зимний солнцеворот, были со временем поглощены лунным Новым годом, а аналогичные летние обряды оказались включенными в праздник 5-го дня 5-го месяца. Поскольку Новый год и летний праздник обозначали переломные моменты годового цикла, в их обрядности имелось немало общего, в частности использование одних и тех же оберегов и экзорцистских средств, мотив ритуального противоборства, обычай поедания лапши и пр. Впрочем, здесь имелись и свои особенности, обусловленные космологической значимостью зимнего и летнего солнцестояния. Так, зимой кульминационный момент празднеств — полночь, а летом — полдень.

В обрядности летнего праздника у китайцев есть немало черт, сближающих ее с весенними обрядами. Укажем на обычаи прибегать к заклинаниям против вредоносных насекомых, собирать целебные травы, гулять по свежей траве и устраивать пикники у воды. Состязания «лодок-драконов» по своему происхождению тоже относились к числу весенних обрядов, посвящавшихся водным божествам. Есть основания говорить о существовании в Китае единого комплекса весенне-летней обрядности, которой противостояла обрядность осенне-зимнего сезона.

Наконец, существовало разделение годового цикла на три этапа, отображенное в даосской концепции «трех эр» (сань юань). В соответствии с этой концепцией лунный год делился натри неравных отрезка: «начальная эра» (с 15-го дня 1-го месяца по 15-й день 7-го месяца), «средняя эра» (с 15-го дня 7-го месяца по 15-й день 10-го месяца) и «поздняя эра» (с 15-го дня 10-го месяца по 15-й день 1-го месяца).

Три указанных периода посвящались соответственно божествам трех стихий — Неба, Земли и Воды.

Таким образом, в годовом цикле китайских праздников прослеживаются четырехчастный (обряды четырех сезонов), трехчастный (обряды весенние, осенние, зимнего и летнего солнцестояния, а также цикл «трех эр») и двухчастный (обряды весенне-летнего и осенне-зимнего периодов) ритмы календарной обрядности. Все они сходились в праздновании Нового года, которое предстает синтетически-обобщенным выражением, совокупной драмой годового цикла.

В эпоху позднего средневековья в Китае появилось разделение основных праздников года на две категории: три «праздника мертвых» (гуй цзе) и три «праздника живых» (жэнь цзе). В окончательной версии этой классификации праздников к первой категории относили весенний праздник поминовения усопших, празднества 7-го месяца в честь «голодных духов» и праздник Отправки зимней одежды умершим, ко второй — Новый год, празднества 5-го месяца и Середины осени. В. Эберхард называет первые три праздника «мрачными», а три последних — «веселыми» [Эберхард, 1977, с. 90]. Произвольность этой оценки, повторенная и русским переводчиком книги В. Эберхарда [Эберхард, 1977, с. 5], вполне очевидна. Дуальную структуру годового цикла у китайцев, без сомнения, нельзя понять из поверхностных психологических объяснений. Основной чертой «праздников мертвых» является стремление умилостивить предков, возобновить их единение с живыми и заручиться их покровительством, причем инициатива в установлении контактов принадлежит живым. Нетрудно также заметить, что эти праздники обозначают начало, кульминацию и окончание хозяйственного года. Даосская триада «трех эр» представляла религиозную параллель подобному трехчастному годовому ритму.

Есть сведения о том, что состав «праздников живых» мог варьироваться. Так, жители низовий Янцзы в начале XIX в. к «праздникам живых» относили зимнее солнцестояние, Новый год и летний праздник [Гу Лу, 1973, с. 3817]. По другим известиям, прежде в Восточном Китае к «праздникам живых» причисляли наряду с Новым годом и датой зимнего солнцестояния праздник Середины осени [Ито, 1980, с. 16]. Подобные расхождения позволяют предположить, что триада «праздников живых» выделилась сравнительно поздно — как параллель праздникам, посвященным умершим. В окончательном виде «праздники живых» более равномерно распределялись в годовом цикле и приобрели репутацию крупнейших праздников года.