Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

Название последнего снопа часто переходило на весь праздничный пир, например «сжатый петух», «хлебный волк», «ржаной король», а также на жнеца или жницу, последними связавшими сноп. В этом обычно участвовали самые ловкие и сильные, что также говорит о значении, придаваемом концу жатвы. Во время пира их сажали обычно на почетные места.

Позднюю трансформацию этого обычая представляла, вероятно, поимка ниглов (Nigl), т. е. запоздавших жнецов, в Каринтии. На ниглов надевали соломенные венки, связывали соломенным жгутом и водили их по деревне, осыпая насмешками как самых ленивых. В других местах ставили чучела хабергайса или Бартля перед дворами ленивых хозяев.

Последний сноп торжественно вручался хозяевам. В течение года его хранили в амбаре. Нередко этот сноп фигурировал в рождественской обрядности как сохранявший в себе плодородие поля: им застилали пол комнаты или праздничный стол. Его зерна подбавляли в обрядовый хлеб, в корм скоту, а колосья служили предметом гаданий об урожае в будущем году.

В Нижней Австрии из колосьев сплетали «венок урожая», который вешали на фронтоне дома^{534}.

Известен и обычай оставлять часть колосьев на поле, в народном объяснении — для бедных людей или для св. Бартоломея и богоматери. Эти толкования, по-видимому, представляли позднюю христианскую интерпретацию древнего жертвенного обряда.

Уборка урожая заканчивалась празднеством, большей частью приуроченным к дням святых-патронов или к дням освящения местных церквей, — так называемой киртой (Kirta). Каждый район, даже деревня имели свою кирту, которая сопровождалась открытием местного рынка. На таких рынках не только торговали и покупали, а встречались и обменивались хозяйственным опытом, веселились. Здесь устраивали карусели, игры, разыгрывались представления. Сюда съезжались и крестьяне из других областей.

При Иосифе II, императоре Австрии, специальным указом 1767 г. был установлен единый для всей Австрии день кирты — третье воскресенье октября, известный в народе под названием «императорского». Этот день впитал в себя различные элементы древних празднеств. Так, устройство в этот день сельских сходов и других общественных обсуждений имеет давнюю традицию.

Большую роль в организации этого праздника играла местная молодежь. В некоторых местах в этот день «оживляли» кирту, якобы похороненную в предыдущем году; об этом объявляли на площади. Молодежь ходила по улицам и с громкими криками носила чучело — «воскресшую кирту» (вероятная персонификация праздника). День заканчивался «похоронами» кирты. Все это сопровождалось шумным весельем и танцами^{535}.

Несмотря на указ Иосифа II, в народе продолжали сохраняться и прежние кирты, значение некоторых из них вышло за местные рамки, как, например, день св. Освальда (5 августа) — патрона урожая и скота, св. Лаврентия (10 августа) — с ярмарками и рынками лошадей и особенно 24 августа — день св. Бартоломея — покровителя скота, урожая, ремесел. Этот день служил когда-то и сроком уплаты цинза. Как хозяйственный рубеж известен и день св. Михаила (29 сентября), его роль как налогового срока отразилась и в нарицательных названиях уплат — «михайлов гусь», «михайлов заяц» — налоги платились и скотом, и птицей, и дичью. В католических церквах это день благодарения, освящения плодов нового урожая, семян. Женщины, в белых платьях приносили в церковь корзины с плодами, зернами злаков, семенами клевера и ставили их перед статуей святого, заменившего, по-видимому, дохристианское божество — покровителя урожая^{536}.

Хотя сельскохозяйственные работы и связанная с ними обрядность не могут быть разграничены на летние и осенние, народный календарь отмечал изменения в погоде и наступление осени. Последним днем летнего тепла считали 10 августа — день св. Лауренца. В других местах началом осени было и 24 августа и 1 сентября. С 1 сентября начинался и сев озимых: «Св. Эгидий трубит в рог — крестьянин, сей хлеб!» 8 сентября, в праздник богоматери, отмечали день отлета ласточек. Началом осени в одних и уже концом ее в других районах был день св. Михаила. «Михаил зажигает огни», — говорит народная поговорка, свидетельствующая об убавлении дня в это время.

Эти же сроки служили и вехами для работ виноградарей. Поскольку виноград начинал созревать в августе, святые Лауренц и его календарный сосед Сикст (римский папа) считались в народе покровителями виноградарства. Сбор винограда заканчивался обычно в октябре. За несколько дней до этого в деревнях происходили выборы сторожа виноградников, должность которого считалась почетной. По обычаю, сторож, одетый в средневековый костюм цеха виноградарей, торжественно проходил по деревне. Обязательное дополнение к костюму — меховая шапка, украшенная петушиными перьями и лисьими хвостами, а также ожерелье из клыков кабана, — возможно, имело и более древнее происхождение. В руках сторож держал саблю или алебарду как символы власти.