Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники

Сияние огня, дым, расстилавшийся над полями, как бы помогали урожаю: поля, лежавшие от них в стороне, оставались будто бы бесплодными в течение 7–9 лет (Бернский Оберланд). Пепел рассыпали по земле как оберег, на углях настаивали воду, приписывая им лекарственные свойства. Известно, что в кантоне Невшателе для изгнания болезни или очищения от нее больных детей проносили над жаром костра или через его дым, а также прогоняли скот, чтобы обезопасить его от эпидемий.

На кострах пекли хлеб, который применяли в лекарственных целях. В других районах такой хлеб служил ранее жертвой стихиям, чтобы «умилостивить» их, но позднее стал лишь одним из элементов праздничной еды. Обычай коллективной трапезы, устраивавшейся в этот день, свидетельствовал о вероятных общинных пережитках. В Мюнстерском Оберланде для общего пира вечером доили коз, молоко которых якобы становилось лечебным^{546}.

Со значением этого дня как поворотной даты связана народная вера в то, что не только огонь, но и вода, и зелень получали в это время особые свойства. Именно в этот период зелень достигала своего наивысшего роста. Поэтому в эту ночь до рассвета торопились собрать лекарственные травы и цветы, причем их надо было срывать, а не срезать ножом, иначе они могли утратить свою силу. Часть зелени бросали в огонь костра, что, возможно, было когда-то жертвой огню, остальную сохраняли до будущего года в виде венков или пучков, составлявшихся обычно из определенных видов трав — 9 или 12 (в народных верованиях магические числа). Травы служили оберегами от волшебства, бурь и молний. Как и в других европейских странах, в Швейцарии некоторые поверья были связаны с папоротником, его цветком, но чаще с его семенами, якобы появлявшимися и созревавшими за одну ночь. Собравший их в полночь мог стать богатым, так как ему, по легендам, открывались из-под земли клады^{547}.

Воде рек, озер, источников, росе приписывали способность исцелять и делать людей красивыми. Поэтому в ночь на 24 июня росой умывались, купались в реках. В некоторых областях французской Швейцарии мальчики обливали водой женщин и девушек. Этот шутливый обычай имел когда-то, вероятно, определенный магический смысл — передать плодородную силу воды человеку — или представлял собой изменившийся обряд вызывания дождя^{548}.

В католической Швейцарии подобные же обычаи, но в меньшем объеме были связаны и с 29 июня — днем св. Петра. В кантоне Валлис в этот день в тех же местах, что и 24 июня, зажигали костры, собирали травы, хранили их как оберег в домах, в хлеву^{549}.

О переломном периоде в природе с иванова до петрова дня среди народа сложилось представление как об опасном времени. Это отразилось в суевериях. Например, 24 июня и накануне этого дня боялись отправляться в дорогу или начинать какое-нибудь дело. «В этот день, — говорили в Эмментале, — должны погибнуть трое — в воздухе, в огне и воде» или: «Иоанн-креститель должен иметь (как жертву) бегуна, пловца и поднимающегося в горы» (кантон Шафхаузен). Изменение роли воды и огня здесь, вероятно, было вызвано опасностью пожаров и несвоевременностью дождей во время жатвы и сенокоса. Несмотря на горячее время уборки, в день св. Петра, как якобы роковой, не работали.

В конце XIX в. в Швейцарии, особенно в альпийских районах, известны и другие летние огни. Их время — «середина лета» («Mi-été»; «la mitzautein», «Mittsommer»), — по-видимому, занимало особое место в народном календаре швейцарцев, отражавшем различные фазы солнца. Можно предполагать, что обычай зажигать в эти дни костры в горах имел ранее связь с солярным культом. Праздник «середины лета» сохранился в летней обрядности жителей скотоводческих районов независимо от их религиозной и национальной принадлежности. Так, следы его заметны в обычае зажигать костры в день св. Якоба, получившие в народе позднее название «огней св. Якоба».

В песнях часты и старые названия этого праздника;

Voici-la mi-été bergers de nos montagnes.
Compagnons et compagnes, que ce jour soit fête!
Voici la mi-été.

Вот середина пастушечьего лета в наших горах.

Парни и девушки, пусть этот день будет праздником!
Вот она середина лета^{550}.

Начиная с XX в. обычай зажигать костры переходит на соседние даты, связанные с историей Швейцарии, и вместе с этим меняется и его значение. (Например, он был приурочен к годовщине битвы при Вилльмергене 1712 г., принятию Швейцарской конституции и т. д.) Наибольшее распространение в Швейцарии получили огни 1 августа, впервые, в 1891 г., зажженные в кантоне Швиц в ознаменование 600-летия Швейцарского Союза. К концу XIX — началу XX в. этот день превратился во всеобщий праздник швейцарцев. В некоторых местах за огнями 1 августа еще продолжает сохраняться название «огней св. Якоба», свидетельствующее об их более раннем происхождении^{551}.