Калигула

Калигула. Хорошо сыграно, Керея! (Оборачивается и тяжело глядит на других.) Ну ладно. Не удалось. (Цезонии.) Не забудь, что я тебе сказал.

Выходит.

Сцена одиннадцатая

Цезония провожает его взглядом.

Старый патриций (все еще не потеряв надежды). Он что, заболел, Цезония?

Цезония (с ненавистью). Нет, моя радость, он не заболел. Но знаешь ли ты, что этот человек уже которую ночь спит не больше двух часов, а все остальное время, не в силах отдыхать, бродит по галереям своего дворца? И ты не можешь знать, ведь ты никогда не интересовался, о чем думает он в эти губительные часы с полуночи и до восхода. Ты говоришь, болен? Нет. Он не болен. По крайней мере, тебе не отыскать лекарства от язвы, которая жжет его душу.

Керея (как будто растроган). Ты права, Цезония. И мы все знаем, что Калигула…

Цезония (быстро). Да, вы это знаете! Но как и всем, у кого нет души, вам невыносим человек, у которого ее избыток. Да, избыток! Вот что мешает вам! Не правда ли? И вот вы назвали это болезнью. И дураки обрадовались: все объяснено! (Другим тоном.) Ты когда-нибудь любил, Керея?

Керея (вновь своим обычным голосом). Мы уже слишком стары, чтоб учиться этому, Цезония. К тому же нет надежды, что Калигула даст нам время на это.

Цезония (овладев собою). Это так. (Садится.) Я совсем забыла указание Калигулы: сегодняшний день посвящен искусству.

Старый патриций. Согласно календарю?

Цезония. Нет. Согласно воле Калигулы. Он пригласил несколько поэтов, и им будет предложено сочинить импровизацию на заданную тему. Он желает, чтобы те из вас, кто пишет стихи, приняли участие в предстоящем состязании. Он особо надеется на Сципиона и Метелия.

Метелий. Но мы не готовы.

Цезония (словно не слыша, бесстрастно). Победителей ожидают награды. Будут также и наказания. (Немного отступив назад.) Скажу вам по секрету, они не слишком серьезны.

Входит Калигула, более мрачный, чем обычно.

Сцена двенадцатая

Калигула. Все готово?

Цезония. Готово. (Стражу.) Введите поэтов

Входит десяток поэтов. Они идут парами, в ногу. Проходят направо.

Калигула. А другие?

Цезония. Сципион и Метелий!

Те присоединяются к поэтам. Калигула усаживается слева, в глубине сцены, рядом с Цезонией и остальными патрициями. Пауза.

Калигула. Тема: смерть. Время: одна минута.

Поэты торопливо пишут на своих табличках.

Старый патриций. А кто в жюри?

Калигула. Я. Что, этого недостаточно?

Старый патриций. О, конечно, вполне достаточно!

Керея. Ты примешь участие в конкурсе, Кай?

Калигула. Это ни к чему. Я давно написал свое сочинение на эту тему.

Старый патриций (усердствуя). Его можно где-нибудь взять почитать?

Калигула. Я и так цитирую его вам каждый день.

Цезония тревожно глядит на него. Калигула, грубо:

Тебе не по душе моя физиономия?

Цезония (тихо). Прости меня.

Калигула. Ради бога, Цезония, не унижайся. Прошу тебя, не надо. Тебя и так уже трудно выносить, а если ты еще будешь унижаться!. .

Цезония медленно встает. Калигула Керее:

Так вот. Это единственное сочинение, которое я написал. И оно доказывает, что есть только один художник в Риме — ты слышишь, Керея? — только один! которому удалось слить воедино свои мысли и действия. И этот художник — я.

Керея. Это всего лишь вопрос власти.

Калигула. Действительно. Прочие творят из-за ее недостатка. А мне не нужно писать книги. Я живу. (Грубо.) Эй, вы! Вы готовы?

Метелий. Я думаю, что да.

Все. Готовы.

Калигула. Теперь слушайте меня хорошенько. Вы будете выходить из шеренги. По одному. Я буду свистеть. Первый начнет чтение. По моему свистку он должен остановиться, и начнет второй. И так далее. Победителем станет тот, чье чтение не будет прервано. Приготовьтесь. (Поворачивается к Керее, доверительно.) Во всем нужна организация. Даже в искусстве.

Свисток.

Первый поэт. «О Смерть! Когда на берег черных рек…»

Свисток. Поэт переходит на левую сторону. Далее все будут делать так же.

Второй поэт. «Три древних Парки в пещере мрачной…»

Свисток.

Третий поэт. «Зову тебя, о Смерть!…»