Калигула

Снаружи собирался народ, сбегалась германская стража. Найдя императора мёртвым на полу в луже крови, они стали искать убийц и свирепо убивать всех, кто попадался на пути, потому что заговорщики уже скрылись в отдалённых помещениях дворца. Им удалось убить трёх сенаторов, действительно замешанных в заговоре, потом пришёл приказ остановиться, и все дисциплинированно повиновались. Германцы не знали, что, несмотря на повиновение, их отправят на отдалённые рабские рынки или заставят биться на арене. Но этот приказ отдал префект Корнелий Сабин, бывший гладиатор, человек, которому Гай Цезарь доверял до последнего дня. Увидев, что германцы остановились, он крикнул солдатам из преторианских когорт:

— Очистить дворец от этих египетских ублюдков! Чтобы не осталось ни одного.

— Конь! — крикнул Анний Винициан. — Этот конь!

Трое или четверо преторианцев побежали на конюшню и вышибли двери.

— Что вы делаете? — закричали молодые конюхи, усердно чистившие скребницей лоснящуюся шёлковую конскую шкуру.

Преторианцы расчистили себе дорогу, слепо нанося удары направо и налево мечами плашмя, выгнали конюхов на улицу. Первый удар ранил Инцитата в левое колено. Гордое животное припало на задние ноги, мощно вскинулось на дыбы, раздувая ноздри, подняло голову, тряся гривой, и с болезненным ржанием упало назад. Конь оглянулся посмотреть, кто его ранил, и, пока его вытаращенные глаза искали обидчика, преторианец нанёс ему удар мечом меж рёбер на уровне сердца. Из конских ноздрей хлынула кровь и забрызгала ясли из слоновой кости. Инцитат опрокинулся на бок и вытянул ноги — кроме той, где было рассечено коленное сухожилие.

ИСКУССТВО НАВОДИТЬ ПОРЯДОК

— Императора зарезали!

Этот крик разнёсся по Риму, как вспышка молнии в полуденном небе. Толпа замерла парализованная, а через мгновение охваченные мятежным отчаянием, стремлением к настоящему перевороту, из каждого городского квартала, зовя друг друга за собой, вдруг высыпали на улицы люди. Других крик «Его убили!» выгнал из таверн, домов, мастерских, рынков, и все инстинктивно, как неуправляемые табуны, бросились на Форум, к курии, ко дворцу Гая. Они опрокидывали повозки на улицах, переворачивали прилавки и скамьи. Вигилов поглотил вздымающийся вопящий вал, ряды захваченных врасплох преторианских когорт распались. За несколько минут разъярённая толпа заполнила Форум и окружила курию.

Преторианцы в отчаянии выстроились стеной. Азиатик попытался передать приказ не отвечать силой:

— Чтобы не было ни крови, ни убитых! — потому что через мгновение ярость могла вылиться в восстание.

А кто-то уже бросал камни или размахивал попавшимся под руку оружием — палками, железными прутьями и прочим.

В этой толпе конные воины Сабина не находили промежутка, кони шарахались, пятились назад. Между тем толпа уже не умещалась на Форуме, разрасталась, люди запрудили улицы, залезали на колонны, лестницы, балюстрады, статуи. Никогда в истории Рима не случалось такого народного возмущения после смерти императора — что должно бы натолкнуть историков на некоторые размышления.

Консулы и сенаторы, надеявшиеся на буйное ликование, перепугались. Престарелый Клавдий, вовлечённый в заговор Каллистом, от страха спрятался в чулан, но и там не чувствуя себя в безопасности, выбежал на террасу и забился в угол под крышей какого-то подсобного помещения.

Сенаторы в панике собрались на вершине Капитолия, очевидно лучше защищённого, чем курия на Форуме. Никогда ещё по знаменитой, но весьма крутой Священной дороге не поднимались так быстро. Однако их спасло не позорное бегство, а тайные договорённости предусмотрительного Каллиста, в результате чего вокруг Капитолия быстро выстроились четыре когорты для защиты новой власти, призывая к порядку словом, которое будет с успехом использоваться почти во всех последующих переворотах, — Libertas, «свобода».

Тут Азиатик объявил, что нужно выйти к толпе и поговорить. В отчаянии на верху храмовой лестницы появились два-три смельчака под охраной преторианцев. Между ними блистал красноречием сенатор Сатурнин, и его зычный голос возвышался над оскорбительными выкриками.

— В Риме голод! — заявил он, отчего горлопаны в первом ряду окаменели. — Запасы зерна на исходе, потому что этот «мальчишка» своими глупыми тратами опустошил казну и склады.

Толпа пришла в замешательство и заколебалась, поскольку бесплатные раздачи хлеба римской черни за эти годы уже стали доброй привычкой. Сатурнин властно заявил, что сенаторы приняли меры: вот-вот прибудет караван кораблей из Египта, и будут розданы горы зерна. И заключил обычной лживой уловкой будущих правительств, оказавшихся в трудном положении: что также будут снижены налоги.

Толпа заколыхалась, на площадь ворвались конные отряды и проделали проход меж людей, поспешивших спастись от копыт. За всадниками вышли оказавшиеся в блокаде преторианские когорты. И с высоты Капитолия осаждённые сенаторы увидели, как народ, подобно морскому отливу, отхлынул и разбежался по улицам. Всадники преследовали их и оттесняли к Субуре.