Калигула. Тень величия

Мессалина капризно надула губки. Германик рассмеялся и не преминул запечатлеть на них страстный поцелуй. Нежные пальчики девушки будто ненароком пробежались по его бедру, огонь вожделения пробежал по его жилам, заставив задрожать.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал срывающимся голосом Гемелл, гладя округлую грудь Мессалины. — Нам лучше прерваться, иначе кто-нибудь может заметить.

— Вздор! — возразила ему Валерия. — В это время в саду никого уже встретишь, тем более вон те кусты чересчур густы для постороннего взгляда.

Германик застонал и подхватил ее на руки. Когда они наконец без сил откинулись на густую траву, сад уже окутали сумерки.

— О, боги! — воскликнула Мессалина, пытаясь привести в порядок прическу. — Меня уже заждались. Отец не уедет из дома, пока я не вернусь! Но с тобой просто невозможно расстаться, — она склонилась к Гемеллу и ласково его поцеловала. — Я буду ждать тебя у заднего входа, когда начнут зажигать огни. И случится это уже весьма скоро, — обеспокоенно заметила она и устремилась прочь из сада, оставив его одного грезить о новом свидании.

Уже в сумерках всадники миновали развилку, где Латинская дорога уходила в сторону от Аппиевой. К досаде Эмилия, Капенские ворота оказались запружены повозками и экипажами. Бестолковые стражники, как обычно, не могли навести порядок, и, наоборот, только вносили сумятицу в толпы покидающих город и въезжающих в него. Из-за этого Лепид с Лупом потеряли много времени и оказались застигнутыми в дороге темнотой.

Это произошло, когда они уже были на полпути к дому Пассиена Криспа. Лишь топот копыт лошадей по мощеной камнем дороге не давал им сбиться с пути. Эмилий продолжал понукать лошадь, в надежде наткнуться на постоялый двор и разжиться там факелами. Наконец какие-то проблески замаячили вдали. Уже виднелись очертания какого-то дома, как вдруг сзади тишину разорвал пронзительный свист.

— Быстрее, господин! — услышал Эмилий крик Юлия Лупа, хотел обернуться, но тут страшный удар в голову повалил его наземь, и темнота перед глазами распалась на яркие осколки.

Луций Вителлий ожидал Гая Цезаря в таблинии, коротая время за чашей вина и закусками. Он по обыкновению пребывал в отличном расположении духа, мурлыкал фривольную песенку и смаковал каждый глоток янтарного вина из императорских запасов.

Занавес качнулся, пропуская в таблиний повелителя Рима. Вителлий поспешно вскочил и пал ниц, поймав на лету и поцеловав край тоги правителя.

— Луций Вителлий, — язвительно сказал Гай, усаживаясь в мягкую катедру напротив, — ты хоть наедине со мной будь менее подобострастен.

— Как можно?! — в притворном возмущении вскричал Вителлий. — Ты всякий раз ослепляешь меня таким божественным сиянием, что я не могу устоять на ногах!

— Вылетишь вон, если сейчас же не прекратишь! — предупредил его Калигула. — Что у тебя? Я устал, хочу отдохнуть. Проклятый Астурик где-то болтается, даже не потрудившись выполнить то, что я поручил ему. А в результате меня завалили прошениями, и пришлось самому их рассматривать. Эмилий Лепид пропал, твой Авл тешится с женой, а ты пьянствовал дни и ночи напролет в лупанаре с доброй половиной гостей!

Мне совершенно не на кого положиться! Все заняты собственными делами! Я даже на скачках не был сегодня!

Вителлий тихо кашлянул.

— Скажи, цезарь, ты уверен в необходимости обожествления своей сестры? — осторожно спросил он.

Калигула удивленно посмотрел на него.

— Мои решения не подлежат сомнению. Друзилла была мне очень дорога. Ты сам знаешь, как сильно я был к ней привязан. А ты что-то имеешь против моих распоряжений?

Луций вновь пал на колени.

— О, нет! Конечно же нет, мой властелин! Я просто хотел заметить, что ты еще не построил свой храм и не назначил жрецов для служения твоему культу!

Калигула вздохнул.

— Я приступлю к этой грандиозной постройке, едва будет возведен мой дворец. Я, хоть и бог, но живу пока на земле. Вителлий, ты успел утомить меня своей восточной лестью! Что привело тебя ко мне?

— Дело в моем сыне! Он сбежал! Бросил свою жену в первую брачную ночь! Она так и не дождалась его на ложе!

Смех Калигулы пробудил громкое эхо в коридорах дворца.

— Надеюсь, красавица Петрония утешилась фаллосом того Приапа, на колени которого ее усадили! — сквозь смех произнес цезарь, заставив захохотать и Луция. — Это был ее единственный шанс познать мужчину!

Когда веселье унялось, Калигула отпил вина и устало зевнул.

— Прошу тебя, цезарь! Тебе стоит только приказать! — быстро заговорил Вителлий, видя, как Калигула потирает сонные веки. — Мой сын должен вернуться к своей жене! Он накличет позор на нашу семью, и наш тесть потребует аннулировать брак, а мы лишимся огромного приданого!

— Мне кажется, ваш тесть не станет аннулировать брак, даже если Авл никогда больше не увидится с Петронией! Ее с таким трудом выдали замуж.

Но я уважу твою просьбу, мой друг, и прикажу твоему сыну занять место рядом с законной супругой.

Калигула вышел, оставив довольного Луция наедине с кувшином вина. Еще одна чаша великолепного напитка, и можно будет вновь навестить вчерашнюю гетеру.