Калика перехожий

– Ну, то, что на судовые караваны не нападать, то ты и сам знаешь. На одиночные лодьи дозволяю. – Улыбка тронула прекрасные уста, дева повторилась: – Дозволяю, но только ежели судно восточного купца будет. Своих пропущай, ежели из Руси на чужбину плывут. Ежели возвращаются, можешь брать, не возбороняю. Команду на корм рыбам отправишь, судно в одном из притоков притопишь. Жемчуга, драгоценные каменья, серебро, злато, пушную рухлядь, юфть, мед – это в усадьбу везешь, оружие, воск, пеньку, лен, зерно да кожи в пещерных галереях спрячешь, там до осени пусть лежат. В общем, не мне тебя, старого, учить, сам все давно знаешь.

– Все сделаю как надо, боярышня.

– Ой, смотри, Хист, не откуси кусок, какой проглотить не сможешь!

Хист, старый воин, пора уж и на покой, да все неймется ему. Каждую весну одно и то же, будто кто ворожит, покряхтит-покряхтит и в седло. Ну, теперь уж точно последний раз воев ведет. После похода повесит свой меч-кладенец на гвоздь в избе, всю сотню старшему сыну передаст, а сам, вон хоть рыбу с челна удить будет, тоже занятие.

Вниз по реке, на расстоянии версты от седого жиги, всего поросшего мхом, который испокон веку отмечал границу меж русской землей и степью, в двух стрелищах от старого печенежского кургана, выслал вперед дозорных, с остальной ратью встал поснедать. Ходили слухи, что в этом кургане укрыты сокровища древнего князька, одного из тех, что некогда в Дикой степи сложил голову от руки самого Рерика, легендарного варяга. Вот о князьке печенежском не осталось в истории даже имени. Да и неважно оно. Надоть будет собрать стариков, вскрыть погребение, да и ограбить убитого ворога. Да, так. А чего старикам проклятий бояться, свои боги завсегда захистят, на то мы и славим щуров наших, требы и подношения приносим. Не-е, точно захистят!

Еще толком поесть не успели, когда Блюд, вытянув руку в сторону кургана, изрек:

– Гляди, батька, кажись Могута свой десяток назад ведет! Чегой-то там случилось?

Ведет. Легко сказано. Десяток, который Хистом года уж два тому назад был доверен Могуте, во весь опор, нахлестывая, не жалея лошадей, несся по высокой траве пойменного луга к Донцу, у берега которого остановилась на дневку сотня. Спокойные речные плесы остались в глубине боярской земли. Быстрые петляющие участки воды, размыв берег по левой стороне, в том месте, где остановились русичи, образовали пляж из белого песка, довольно больших габаритов, с обеих сторон поросший колючим кустарником. Правый берег Донца, находившийся за спинами всполошенных людей, гористый покрытый широколиственным лесом.

– Чего встали, байбаки? – сотник оценивающе окинул своих воев. – Стожар, Блюд, Никлот, Жирослав, быстро к лошадям! Остальным разделиться на три части! Ну! Грудим, со своими на правый край, Дан – на левый. Остальные выдвигаются на два десятка шагов вперед. Приготовили луки! Первый десяток щиты вздеть. Крепи строй!

К приготовившемуся для отражения атаки любого противника строю на распаленных лошадях подскочили свои разведчики. С седла на скаку спрыгнул Могута, битый жизнью воин в кольчуге и шеломе с полумаской на лице.

– Батька, печенеги верстах в трех за курганом!

– Большим числом идут?

– Та не-е! И сотни не будет!

– Так, какого же… Чего они там? – уже расслабившись, спросил сотник нерадивого десятского.

– Охоту учиняют.

– На кого?

– А как раз в нашу сторону верховых гонят. Шесть душ гонят. По одеже так своих.

– Ага! Значит, мимо нас не проскочат.

– Так я ж и баю. Прямиком к Дону загоняют.

Сориентировавшись, Хист распорядился:

– Могута, забирай своих, проскочи дальше вдоль реки. Схоронишься в лесополосе, переймешь беглецов. Только постарайся живыми брать.

– Понял, батька!

– Грудим, в седла своих. Будь готов в рогатины сукиных детей взять. Этих не жалей!

– Сделаем!

– Остальные, рассыпались цепью в траве, наложить стрелы на луки, ждать приказа стрелы метать!

Никто не любит ждать, но ожидание в засаде вещь вдвойне труднопереносимая. Засада – это заблаговременное и скрытное расположение ратников на путях движения противника для внезапного нападения на него. Засада применяется во всех видах боевых действий, на любой местности, в любое время суток, перед фронтом, на флангах противника, а иногда и в его тылу. У Хиста был опыт боевых действий в засадах, старый боярин воспитал его именно на таких деяниях. Особенность засады – в ее внезапности. Иначе теряется ее смысл, и по сути это уже не засада. Внезапность позволяет не только ошеломить противника, но и получить преимущество путем уничтожения в начале нападения наиболее опасной части воинства неприятеля, существенно уменьшить его численность. Перед нападением нужно расположить людей в укрытии в непосредственной близости от предполагаемого удара по ворогу и до последнего момента не выдавать своего местонахождения. Внезапно ударить и бить до полного уничтожения, не жалея никого. Таков закон засады.