Калина Интернешнл

– И то верно. Никогда не думал, что он такой идиот. А ведь я даже уважал его! Но продолжу: эту даму, как я уже сказал, не люблю. Но твою мать, мальчик, не люблю еще больше. Так что, да, я пошел на сделку с совестью, только для того, чтобы лишний раз позлить сеньору Лурдес, высокомерную, острую на язык стерву… постоянно оскорбляющую мои сценарии.

– Полегче, дядя! Речь о моей матери!

– В общем, – Алваро еще раз затянулся, – Я закончил. Это все. Против тебя и малышки Джайсы я ничего не имею, Рей. Ты неплохой парень, но твоя мамаша… Когда я увидел сегодня ее перекошенное от ярости лицо – воистину, это был лучший момент в моей жизни! Впрочем, ладно. Твоя очередь. Не удивлюсь, если и ты проголосовал ей назло!

– Да будет, дядюшка, – Рей выбросил сигарету в урну, теперь он казался серьезным, не улыбался, хотя смех продолжал прятаться в глубине его глаз. – Я не настолько эмоционален, чтобы руководствоваться чувствами, принимая серьезные бизнес-решения! Нет, я мыслил в высшей степени логично. Подумай сам. Передо мной два кандидата. Лео, пожилой, умный, отличный стратег, властный, почти тиран. Что лично мне даст его правление? Да он жалел мне подкинуть на карманные расходы, когда я был еще студентом! Правда, я тогда много проигрывал. Ну, да неважно. Итак, с одной стороны – Лео. С другой – молоденькая, невероятно хорошенькая вдовушка. Которая ничего не смыслит в корпорациях, но мечтает покорить мир, тщеславная. Которая настолько мало знает о мужчинах, что смогла влюбиться в престарелого дядю Антонио. Понимаешь меня? Я всегда нравился девушкам, кто только не пытался женить меня на себе. Но глядя на донью Кристину, которая думает, что она прибрала мое состояние, я вдруг подумал, что такая жена мне бы подошла. Год траура пройдет – не успеешь оглянуться. Кристина дружна с Джайсой, сестра замолвит за меня словечко. Так что нет, мое состояние так просто не уведешь, Рейнальдо Альварес знает свое дело. Вот и вся история о голосовании, дядя. Как только Кристина станет моей женой, наши деньги снова вернутся в семью. А добиться этого легче, поддержав ее, не так ли?

– Не знал, что ты так расчетлив, – скупо бросил Алваро, задумавшись. – Мне жаль бедную девушку.

– Брось! Я не более расчетлив, чем она! Ее хорошо обучили в математическом классе, смогла посчитать, что принять предложение графа Манрике выгоднее, чем отказаться!

– Ну, для этого, мне кажется, глубокие знания математики не нужны. Я вот – чистый гуманитарий, но тоже сообразил бы, – хмыкнул Алваро. – Ладно, идем, герой-любовник, тут становится прохладно. Знаешь, друг мой, в чем разница между мудрой старостью и наивной юностью? Не знаешь? В том, что вот идем мы сейчас рядом. Ты думаешь, старый дурак этот Алваро, проголосовал только для того, чтобы досадить кому-то! То ли дело я, я умен! Заключил выгодную сделку, сделал отличное вложение! И невдомек тебе, что у этой монеты есть и другая сторона. А она в том, мой друг, что сеньор Алваро свое удовлетворение уже получил, незамедлительно, не откладывая. А вот получишь ли ты – это еще вопрос! Будущее непостоянно, Рейнальдо. Только это я и хотел тебе сказать.

Вместе они пошли на парковку, туда, где ожидали их автомобили. Остальные директора уже разъехались, и только Флорес все еще дожевывал свой обед в ресторане на последнем этаже башни и размышлял, как можно повернуть победу Кристины себе на пользу. Единственное, что ему приходило в голову – лишить девушку состояния, прибрав его к рукам. Но как это сделать? Вот вопрос, над которым стоит поломать голову!

Через несколько дней Кристина все-таки встретилась с инвесторами. На встрече присутствовал Леонардо, ее официальный заместитель, Филомена, а также Луис, которого она назначила своим советником. Инвесторами оказались японские бизнесмены, они подолгу молчали, прежде чем произнести каждую фразу, чем ввергали в серьезнейшее замешательство своих темпераментных испанских собеседников.

Кристина тоже все время молчала и слушала: японцы предлагали заключить контракт на поставку высокотехнологичных комплектующих, которые могли бы быть использованы на химических предприятиях холдинга «Манрике норте», Филомена пыталась сбить цену, Леонардо кивал и пытался лоббировать сделку, а дон Луис постоянно спорил, хотя предмета для спора вроде и не было, очевидно, его просто раздражала странная манера общения будущих партнеров.