Калининградский сувенир

— Я сейчас полицию вызову, — закричала нам вслед администраторша, но мы её уже не слушали. Дверь оказалась не заперта, а в симпатичной на первый взгляд комнате обнаружились распахнутое настежь окно и два связанных персонажа. Один из них постарше был облачен в строгий черный костюм тройку, причем в глаза кидалось необычное количество пуговиц на пиджаке. Их было не три или две, как обычно, а гораздо больше, штук десять. Его импозантная седая шевелюра сейчас смотрелась растрепанной, да и путы на руках и ногах тоже не добавляли привлекательности.

Вторым, вернее второй, оказалась внешне совсем молоденькая девица, облаченная в очень узкие голубые джинсы, такого же цвета высокие до колен кожаные сапоги и кожаную куртку. У девушки было бледное и какое-то неестественное, почти кукольное личико. Встреться мне такая на улице, то я был бы твердо уверен, что передо мной результат пластической хирургии, однако тут наверняка постаралась природа. Портили точеное личико только кляп из пестрого шарфа и диагональный порез на щеке.

Правда, приглядевшись, я понял, что переживать особенно нечего, потому что кожа вампирши уже понемногу начала регенерировать. А вот кляп можно и выдернуть. К слову, у её товарища кляпом оказалось гостиничное полотенце, правда и возмущался, судя по всему, он гораздо громче.

— Ушли, — с сожалением констатировал Мирон, доковыляв до окна и выглянув наружу. Впрочем, судьба ведьм меня в данную минуту особенно не интересовала. Ушли, ну и ладно. Гораздо важнее было то, что подручные Крамера оказались живы, потому что я их, если честно, успел не только похоронить, но и придумать оправдание на случай разборок в Москве.

— Главное, что наши гости живы, — улыбнулся я связанному мужчине, правда ответной улыбкой удостоен не был. То ли тот не в настроении, то ли полотенце во рту мешало. В любом случае, мучить дальше эту парочку я не стал и, не найдя в зоне видимости ничего режущего, начал возиться с узлами. — Слушай, ты где арбалет взял?

— Да это муляж, — расхохотался Мирон и поставил устрашающую бандурину к стенке. — Хотя выглядит очень даже красиво. Надо, кстати, вернуться, бумажку какую-нибудь попросить, чтобы в самолет погрузить разрешили.

— Очень впечатляющий агрегат, — покачал я головой, мучаясь с неподатливыми путами. — Я, например, поверил, что он настоящий.

— Ну так это ж самое главное. Ой, да что ты мучаешься, — отодвинул меня в сторону Мирон, извлекая из-за пазухи тесак. Ну да, нормальный такой тесак, которым впору мясо где-нибудь на колоде разделывать. Увидев лезвие, мужчина зашипел, но мой друг не обратил на это ровным счетом никакого внимания. В несколько уверенных движений освободив пленников от пут, он с удовлетворением осмотрел свой инструмент и констатировал:

— А ведь не обманули. И вправду хорошее лезвие!

— Судя по вашим манерам, вы и есть тот самый Андрей, которого нанял господин Крамер, — с недовольной гримасой то ли спросил, то ли констатировал и так уже ясное мужчина.

— Не нанял, а попросил о помощи, — покачал я в воздухе указательным пальцем. — Точность в деталях, Иосиф Юрьевич, это очень важно. Но я боюсь, что история, в которую вы попали, немного переполошила персонал гостиницы и сюда уже мчится конница, возможно в сопровождении полицейской гвардии. Предлагаю покинуть это чудное место и поговорить где-нибудь в более спокойной обстановке.

— Нет, — сварливо, но твердо ответил вампир. — Мы никуда не поедем. Инга, разберись!

Девушка, формы которой оказались такими же точеными, как и личико, коротко кивнула и вышла из номера. Мирон проводил её восхищенным взглядом и, не обращаясь ни к кому конкретно, сказал:

— А ведь так и не скажешь, что нежить. Особенно, если сзади смотреть.

Иосиф Юрьевич хотел было прокомментировать столь вольные речи моего друга, но затем лишь вздохнул и махнул рукой:

— Варвары! Господин Крамер предупреждал меня, что вы крайне своеобразны в общении, но сейчас я вижу, что всё дело лишь в крайней степени непосредственности.

— Чё? — Мирон состроил дебиловатую лыбу, явно издеваясь над вампиром. Он, в принципе, не очень жаловал вампиров, а если ему что-то не нравилось в их поведении, то заводился с половины оборота. Наверное, единственным кровососом в мире, к которому мой напарник относился с симпатией был Артём, да и то лишь потому, что в его баре пиво было вкусное. — Ты кого посредственностью назвал, упырь?

Иосиф Юрьевич от удивления приоткрыл рот, явно не зная, как реагировать на не вполне адекватное поведение человека, размахивающего серебряными железками.

— Андрюха, давай его убьем, а Крамеру скажем, что в качестве взятки местным оборотням подарили? — не успокаивался Мирон. — Прах закопаем вон там, на острове, а сверху табличку поставим. «Употребляйте слово посредственность правильно». Давай, а?

— Ваш друг неудачно шутит? — обратился ко мне вампир. Держался он вроде бы хорошо, но бегающие глазки выдавали изрядную долю беспокойства о сохранности своей персоны.