Калинка-малинка для Кощея

– Значит, вот эта красота неземная с рыбьими мордами зовется жнецами? – полюбопытствовал Могута, шагая рядом со мной.

Зирьяна кивнула. В сплетенном из чар коридоре она явно чувствовала себя как дома. Именно поэтому я не торопился менять истинное зрение на обычное. Кто знает этих ушбанян и из-за какого угла вынырнет новая гадость? А так, с синим светом, даже ничего смотрится, вполне себе симпатичненько.

Зирьяна вдруг ухватила меня за руку цепкими холодными пальчиками и потянула куда-то вправо.

– Сюда, – глухо велела она.

Я не успел ничего и ответить, как вдруг оказался в уютной маленькой светелке. Могута благодаря звериной реакции ни на шаг не отстал, но тут же удивленно охнул. И было от чего. Помещение, казалось, наполнено золотистым светом. Деревянные стены, пол и потолок. Печь не выбелена, а окрашена медово-желтым цветом. На столе посредине стоят горшки из золотисто-желтой глины, никогда такой не видал. Лавка застелена будто золотым руном. В углу стоит ткацкий станок, возле него – тяжелый сундук с огромным замком, что сияет так, словно лучи солнца на него попали.

– Меч отдай, – вдруг буркнула Зирьяна и отбросила за спину косу.

– Вот еще, – хмыкнул я.

Нет, нападать на девицу не в моих правилах, но как-то надежнее, когда в тебя стальным острием никто не тычет. Все же полезно для здоровья, знаете ли.

Зирьяна резко обернулась, внимательно посмотрела на меня, хмыкнула.

– Тоже мне богатырь.

– И не думал, – безмятежно отозвался я.

– Ну хватит уже! – не выдержал Могута.

Зирьяна махнула рукой:

– Ладно, возьми вас Ткачиха. Садитесь. Ну, или стойте, коль ног не жалко.

И, не дожидаясь, пока мы расположимся на лавке, начала рассказ:

– Ушбань тут стоит давно. Жили мы себе, никого не трогали. До городов пока доберешься, так можно и заблудиться. Нет, конечно, есть у нас торговцы, само собой. Но деревня больше все своим трудом живет.

Ткачиха приходит раз в половину века. Заходит в Двурогую гору, венчает ее вершины серебряным месяцем, свет которого смертелен для наших мужчин. Неземной красавицей выходит из хрустальных пещер, словом ласковым заговаривает. Очаровывает несчастного и уводит за собой навсегда.

– Если она такая же красотка, как жнецы, то беда с предпочтениями ваших мужчин, – проворчал Могута.

Я тем временем внимательно осматривал комнату. Задумчиво остановил взгляд на ткацком станке. Совсем не такой, как тогда был в видении. Что так? Может, у них вся Ушбань тут ткачеством занимается? Потому его и Хозяйка Горе-горы выбрала себе на вооружение?

Я подозрительно посмотрел на Зирьяну. Она перехватила мой взгляд, оперлась о стол и сложила руки на груди.

– Не надо так, вижу, что покоя тебе не дает. Я родом не отсюда, сам, наверное, уже догадался. А ткачество у нас по женской линии – основное занятие. Как у мужчин резьба по дереву.

Говоря последние слова, она нахмурилась, лицо будто накрыла тень. Но тут же тряхнула головой, словно пытаясь от чего-то избавиться.

– Так вот, – продолжила Зирьяна, – мои родители приехали сюда три десятка лет назад. Тогда было хорошо, никакой Ткачихи не было.

– Почему приехали? – не упустил я возможности уточнить.

Однако Зирьяна сделала вид, что не услышала. Могута нахмурился, выразительно постучал когтями по лавке.

– Мы жили спокойно, – тихо сказала она. Янтарные глаза заволокла пелена воспоминаний. – Но пришла Ткачиха. Где-то уже с год как лютует. Увела… – Ее голос прервался, прозвучал короткий глубокий вдох. – Увела моего старшего брата.

Так. Кое-что проясняется, уже хорошо. Но вот все равно…

– А жнецы… – начал было я.

Зирьяна рассмеялась холодно и сухо:

– Порой ей становится скучно. Потому выпускает своих воинов потешиться в деревню. Вот и…

Она резко провела ладонью по лицу, словно хотела что-то спрятать. Посмотрела на нас вызывающе и прямо.

– Сами видели, что творится. При этом ни одна женщина не может покинуть своего жилища. Не охотятся на них жнецы. Но и не выпускают на улицу. Сильны чары у Ткачихи. Не хочет будто, чтоб мы под ногами путались. А вот мужчины…

Я задумался. Это кое-что объясняет. Но мы и так тут задержались.

– А скажи, Зирьяна, кто плел чары вокруг твоего дома? – поинтересовался я, в то же время усиленно прощупывая весь дом на предмет дыр в магическом плетении.

Ибо вот прям как-то даже потянуло едва ощутимым ветерком. Прям как там, у Ткачихи в гостях.

Зирьяна отошла от стола, направилась к печи.

– Отец с матерью, – неохотно ответила. – А потом уж мы с Киреем укрепляли тут все. Родители однажды отправились в пещеры за дивными камнями. Ну и… – Резкий вдох, передергивание точеными плечиками. – Сгинули. Наткнулись на ловушку. Полно там разной нечисти, вот их досуха и выпили, оставив только кости да ссохшуюся кожу.

В синем свете истинного зрения вдруг появилась черная дыра. Аккурат над печью. Ага, чудесно. Выход все же имеется, просто следует его хорошенько поискать. И, кажется, сама хозяйка не в курсе. А зря, на ее месте я бы так спокойно не сидел. Учитывая, что за окном бродят такие… кхм. И поди догадайся, когда они надумают сменить предпочтения от мужского пола к женскому.