Калипсо

«Мы подумали», — сказал Карелла, — «что если этот Джоуи Пис — тот, кто убил девушку, то, поскольку это тот же самый пистолет и всё такое, поскольку баллистики установили, что это тот же самый пистолет, то, возможно, он убил Джорджа Чеддертона, потому что Чеддертон пытался убедить девушку завязать с жизнью шлюхи и всё такое».

«Где это написано?», — спросил Бирнс.

«Что написано?»

«Что Чеддертон пытался убедить девушку Хокинс уйти от сутенёра.»

«Это всего лишь предположение», — сказал Карелла.

«Ах», — сказал Бирнс.

«Но он написал песню о проститутке», — сказал Хоуз.

«Где сказано, что песня посвящена именно этой проститутке?», — сказал Бирнс.

«Ну… Я не знаю», — сказал Хоуз. «Стив, дело в этой конкретной проститутке?»

«По мнению Хардинга, нет.»

«Кто такой Хардинг?», — спросил Клинг.

«Бизнес-менеджер Чеддертона. Он говорит, что песни Чеддертона не были посвящены кому-то конкретному.»

«Значит, он писал не о девушке Хокинс», — сказал Бирнс.

«Ну, я… думаю, нет», — сказал Карелла.

«Тогда где же связь?»

«Пока не знаю. Но, Пит, они были убиты из одного и того же чёртова пистолета. А это уже достаточная связь, не так ли?»

«И будет очень здорово, если, найдя этого Джоуи Писа, вы обнаружите и „Смит и Вессон“ 38-го калибра „Police Special“…»

«Нет, либо „Regulation“ либо „Terrier“», — сказал Карелла.

«Неважно», — сказал Бирнс. «Будет очень здорово, если вы найдёте орудие убийства в его носках или трусах, и будет очень здорово, если он признается, что убил девушку, а заодно и Чеддертона, потому что Чеддертон написал песню о ком-то, кто мог быть девушкой Хокинс. Так что да, будет очень здорово, если Джоуи Пис — ваш человек. Но, джентльмены, после долгих лет работы в этом паршивом бизнесе я могу сказать вам, что ничего и никогда не бывает так просто, как кажется, и никогда не будет. И если в эту самую проклятую минуту дождь перестанет идти, я, чёрт возьми, буду очень удивлён.»

Дождь не прекращался с той самой проклятой минуты.

Единственное, что закончилось в ту минуту, — это совещание. Хоуз и Клинг отправились домой, Бирнс вернулся в свой кабинет, а Мейер вернулся за свой стол, чтобы закончить печатать отчёт. Карелла позвонил в Южный Мидтаун и попросил соединить его с детективом Леопольдом, намереваясь доложить ему о положительном заключении баллистиков. Детектив по имени Питер Шерман сообщил ему, что Леопольд уехал на весь день. Карелла повесил трубку, проверил в списке личных телефонов имя «Паласиос, Франциско» и набрал номер.

Франциско Паласиос владел и управлял магазином, где продавались лекарственные травы, книги снов, религиозные статуэтки, книги чисел, карты Таро и тому подобное. Гаучо Паласиос и Ковбой Паласиос держал другой магазин позади этого, и там продавались такие одобренные медициной «супружеские принадлежности», как фаллоимитаторы, французские щекоталки, трусики с открытой промежностью, вибраторы (восьми– и десятидюймовые), кожаные маски палача, пояса целомудрия, плети с кожаными ремешками и вагинальные шарики из пластика и позолоченных пластин. Продажа этих товаров не была незаконной в этом городе; Гаучо и Ковбой не нарушали никаких законов, но они не поэтому держали свой магазин позади магазина, принадлежащего и управляемого Франциско. Вообще они делали это из чувства ответственности перед пуэрто-риканской общиной. Например, они не хотели, чтобы в их магазин забрела старушка в чёрной шали и упала в обморок при виде игральных карт с изображением мужчин, женщин, полицейских собак и лилипутов в пятидесяти двух брачных позициях — пятидесяти четырёх, если считать джокеров. И Гаучо, и Ковбой гордились своей общиной, не уступая самому Франциско. Франциско, Гаучо и Ковбой, по сути, были одним и тем же человеком, а все вместе — полицейским информатором.

«Паласиос», — сказал голос.

«Ковбой, это Стив Карелла, мне нужна помощь.»

«Назови его», — сказал Гаучо.

«Я ищу сутенёра по имени Джоуи Пис. Слышал о нём когда-нибудь?»

«Ни разу. Он отсюда, из el infierno (ад по-испански — примечание переводчика)?»

«Не знаю о нём ничего, кроме имени. Предполагается, что в его конюшне было четыре проститутки, одна из которых была убита в прошлую пятницу вечером.»

«Как её звали?»

«Клара Джин Хокинс.»

«Белая? Чёрная?»

«Чёрная.»

«Хорошо, сейчас я всё проверю. Ты будешь завтра на месте?»

«Я буду здесь», — сказал Карелла.

«Я позвоню тебе.»

«Спасибо», — сказал Карелла и повесил трубку. Дождь всё ещё шёл. Он подошел к Мейеру, который деловито печатал на машинке за своим столом, и сказал ему, что направляется в Даймондбэк, чтобы поговорить с матерью погибшей девушки — не хочет ли Мейер пойти с ним? Учитывая тон голоса Кареллы, Мейер решил, что лучше всего будет принять приглашение любезно.