Калипсо

Дороти Хокинс была чернокожей, но со светлым оттенком кожи, женщиной лет пятидесяти, как догадался Карелла, её тело было скорее худощавым, чем стройным, а лицо — скорее исхудалым, чем точёным; даже Мейер с его новообретённым романическим складом ума мог бы подобрать эти более жесткие прилагательные для определения женщины, которая открыла им дверь и впустила в свою квартиру на Петтит-лейн. Время было 6:30 вечера. Миссис Хокинс объяснила, что только что вернулась с работы. Она занималась сборкой транзисторных радиоприёмников на фабрике в Беттауне. На кухонном столе перед ней стоял стакан с виски; она объяснила, что это бурбон, и спросила детективов, не желают ли они выпить.

«Снимете холод после этой дождливой погоды», — сказала она.

Когда детективы отказались, она выпила виски одним глотком, а затем подошла к шкафу, достала наполовину полную бутылку и налила себе ещё порцию. Детективы сидели напротив неё за кухонным столом.

Настенные часы отбивали минуты. В квартире не было запахов готовящейся пищи; Карелла подумал, не собирается ли миссис Хокинс употреблять спиртное вместо ужина. Снаружи неоновая реклама подкрашивала косой дождь, превращая струйки на оконном стекле в гнёзда потревоженных зелёных змей.

«Миссис Хокинс», — сказал Карелла, — «мы с моим партнёром расследуем дело, которое, как нам кажется, связано со смертью вашей дочери, и мы хотели бы задать вам несколько вопросов по этому поводу. Если вы сочтёте нужным ответить на них, мы будем очень признательны.»

«Да, всё, что угодно», — сказала она.

«Во-первых», — сказал он, — «вы знаете кого-нибудь по имени Джордж Чеддертон?»

«Нет», — сказала она.

«У нас есть основания полагать, что он знал вашу дочь. Она когда-нибудь упоминала о нём в вашем присутствии?»

«Не помню, чтобы я слышала его имя, нет.»

«Или Санто Чеддертон, возможно?», — спросил Мейер.

«И его тоже», — сказала миссис Хокинс.

«Мэм», — сказал Карелла, — «вы сказали детективу Леопольду, что ваша дочь была проституткой…»

«Да, это правда.»

«Откуда вы это знаете?»

«Клара Джин сказала мне.»

«Когда она вам это сказала?»

«Две-три недели назад.»

«До этого момента вы не знали, что она…»

«У меня было подозрение, но я не была уверена. Она говорила мне, что работает по ночам в каком-то отеле в центре города. Делала какую-то работу клерка в центре города.»

«Она упоминала какой-нибудь отель по названию?», — сразу же спросил Карелла.

«Да, но сейчас я об этом забыла.»

«Где в центре города?»

«Я не помню. Я не слишком хорошо знаю другие районы города, кроме Даймондбэка.»

«Когда она перестала здесь жить, миссис Хокинс?», — спросил Мейер.

«О, должно быть не меньше шести месяцев. Сказала, что ей нужно жить поближе к работе, к отелю, где она работала по ночам. Сказала, что опасно ездить на метро в центр города после работы, в три-четыре часа утра. Я с пониманием отнеслась к этому, мне это казалось разумным.»

«И вы ничего не заподозрили в тот момент?»

«Нет, она всегда была хорошей девочкой, с ней никогда не было проблем. Она никогда не шаталась по уличным бандам, как некоторые другие девочки в этом районе, никогда не баловалась наркотиками.

Она была хорошей девочкой, Клара Джин.»

«Вы уверены, что она не принимала наркотики, не так ли?», — сказал Мейер.

«Определённо. Спросите доктора, который делал вскрытие. Спросите его, нашёл ли он наркотики внутри моей маленькой девочки, нашёл ли он какие-нибудь следы на её руках или ногах, просто спросите его. Я следила за ней как ястреб, осматривала её руки и ноги каждый день, когда она приходила из школы, каждый вечер, когда она возвращалась со свидания. Если бы я обнаружила хоть малейший след, я бы проломила ей голову.»

«Где она училась, миссис Хокинс?»

«Прямо здесь, в Даймондбэке. Школа Эдварда Виктора.»

«Она закончила школу?»

«В январе прошлого года.»

«И что дальше?»

«Она взяла отпуск на месяц, сказала, что хочет немного отдохнуть, прежде чем начать искать работу. В марте она устроилась официанткой здесь, в Даймондбэке, но много денег на этом не заработала, так что в апреле, должно быть, ушла оттуда и устроилась клерком в отель в центре города — по крайней мере, так она мне сказала. Переехала отсюда в мае. Сколько это месяцев?»

«Пять, мэм.»

«Я думала, шесть. Я ведь говорила вам шесть, не так ли?»

«Да, мэм.»

«Ну, значит, теперь пять.» Она покачала головой. «Казалось, что дольше.»

«Где она работала официанткой?», — спросил Мейер.

«„Уголок Карибу“, здесь, в Даймондбэке. Это стейк-заведение, не знаю, почему они дали ему такое ужасное название. Карибу (северный олень — примечание переводчика) — это кажется вроде большого лося или что-то вроде того, не так ли?»

«Думаю, да», — сказал Мейер.

«От таких названий не хочется есть стейки, это я вам точно говорю.»

«Уголок Карибу», — сказал Карелла. «Си Си (Caribou Corner — примечание переводчика).»

«Извините?», — сказала миссис Хокинс.

«Точно, вот что это значило», — сказал Мейер. «Клара Джин в „Уголке Карибу“.»

«Миссис Хокинс», — сказал Карелла, — «вы уверены, что ваша дочь никогда не упоминала никого по имени Джордж Чеддертон?»