Калипсо

На середине широкой лестницы стояла желтая гипсовая статуя обнаженной Талии. Ее руки подняты над головой, словно она сдается. Фредрик пошел дальше к барам, перешагивая сразу через две ступеньки. Наверху остановился, чтобы восстановить дыхание. Он вспотел и, отлепляя штаны от влажных ног, обнаружил в кармане маленький сверток. Капсулы с вакциной. Фредрику, возможно, понадобится одна из них, если он подойдет близко к Боргу. А что делать с оставшейся? Что, если Боргу удастся заразить Симона Рибе. Заслуживает ли премьер вакцины? Что, если несколько человек заразятся? Зритель? Ребенок? Должен ли убийца Симон Рибе получить вакцину только потому, что он премьер-министр?

Когда идет представление, в театре стоит удивительная тишина. Сотни человек успокаиваются, ощущая умиротворение, закрывая дверь в то, что снаружи, и пребывают в ожидании и радости. Полчаса назад здесь, на лестнице, должно быть, все кипело. А теперь Фредрик услышал шаги по мрамору еще до того, как увидел, кто это.

Мужчина, вышедший из-за угла бара, был одним из телохранителей министра. Коротко стрижен, худой, рация в ухе и дешевый костюм. Он говорил в микрофон на запястье, следя за Фредриком взглядом, и поднял голову, когда тот оказался перед ним.

– Нас проинформировали, – коротко сказал он. – Я проверил вип-комнаты, зал Крога и балконные бары. – Он покачал головой. – Ничего. Только убирает и готовится к антракту персонал.

Антракт. Фредрик знал, что Якоб выступает последним в первом акте концерта. Он проверил часы. Осталось двадцать минут.

– У премьер-министра есть вип-комната. Мы проводим его туда с семьей, когда закончится первый акт. Оттуда выведем через аварийный выход.

Хороший план. Притвориться, как будто ничего не знают, и тайно вывести Рибе в антракте.

Фредрик услышал, что звук в ухе изменился. Частое и напряженное дыхание стало более отчетливым. Шум стих. Видимо, она находилась в узких коридорах за сценой.

– Кафа?

– Я была в репетиционных залах и лобби актеров. Но здесь слишком много людей, Фредрик. Слишком много мест, где можно спрятаться…

– Продолжай поиски. Я спускаюсь.

Охранник проводил его за сцену. Здесь все кишело взволнованными студентами-музыкантами, бывшими учениками и преподавателями. Фредрик пошел через людскую гущу, изучая лица. Напряженные, сосредоточенные лица. Того лица, которое он искал, не было. Тут пахло нафталином и вонючим подростковым потом. Гардероб на гардеробе, душевые и туалеты. Гримерки. Шум из зала здесь слышался более отчетливо. Два скрипача только что закончили играть неистовую балканскую народную музыку, и гремели аплодисменты.

Фредрик дышал отрывисто и быстро. Ладони вспотели, в груди – мерзкий пресс. Как отреагирует Эгон Борг, увидев, что добыча сбежала? Он поймет, что они за ним охотятся. Животное, зараженное бешенством, в нескольких шагах от смерти. Что, черт побери, он сделает тогда?

Вдруг Фредрик увидел знакомое лицо. Молодая девушка стояла, опершись на стену в коридоре, и нараспев повторяла гаммы. Начинала высоко и давала нотам падать. Не обращая внимания на сутолоку, она откидывала голову назад и закрывала глаза на каждом начале мелодии. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, откуда знает ее. Крупная, когда-то длинные косички сейчас коротко пострижены и топорщились, словно они вкручены в голову. Девушка с паспортной фотографии в комнате Якоба. Фредрик положил руку ей на плечо. Она не вздрогнула, пока не увидела пистолет в кобуре.

– Я папа Якоба. Фредрик. Тебя ведь зовут Ирене?

Она удивленно кивнула.

– Ты знаешь, где Якоб?

– Ээ. Да. Там, – она показала большим пальцем на дверь в гардероб рядом. Она была чуть приоткрыта. – Он готовится. Скоро выступать…

Фредрик попытался улыбнуться, но у него не вышло.

– Я не помешаю.

Она неуверенно сделала шаг в сторону и пропустила его.

Фредрик заглянул в щелку. И увидел широкую спину сына. Кудри. Альт под подбородком, еле заметное движение плеч. Равель, «Павана на смерть Инфанты».

Якоб так давно мечтал об этом вечере. И вот наконец он сидит здесь, ни о чем не подозревая. Кто-то играл на пианино, репетировали последний прогон, но Фредрик видел только Якоба. Пресс в груди сдавил сильнее. Он так хотел просто ворваться, схватить сына и утащить за собой подальше отсюда. На улицу, в свежий зимний вечер. Подальше от угроз.

Но он не сделал этого. Полицейский не может спасти своих и бросить без помощи всех остальных. Это его работа. Но он позволил себе постоять там и послушать полминуты. Наконец он оторвался и сказал Ирене:

– Передай ему привет. Пожелай от меня удачи.

У нее были такие милые веснушки на носу. И Фредрик прекрасно понимал Якоба в том, что она ему нравится.

– Что-то случилось? – она опять покосилась на пистолет.

Фредрик покачал головой. Теперь ему удалось улыбнуться. А ведь он всегда это мог сделать.

– Нет. Мы просто помогаем с безопасностью. Скажи ему, что я им горжусь.

Он не смог прочесть выражение ее лица. Одному богу известно, что Якоб мог рассказать ей об отце. Чуть ниже по коридору Фредрик увидел Кафу и пробился к ней.