Калипсо

– И что? Я знаю, что ты был в доме, где он укрывается! Расмуссен находился рядом с нами и снимал нас на камеру в тот вечер, когда мы были в баре. Почему ты мне ничего не сказал? Какого черта, что происходит? Ты знаешь, где сейчас Расмуссен?

Андреас хлопнул ладонью по столу.

– Нет! Я не знаю, где Педер Расмуссен. Ты стал одержим этим следом. Но Расмуссен не имеет отношения к этому расследованию. Ты понимаешь, что я говорю? Мы должны посмотреть, у кого еще был мотив, чтобы совершить эти убийства. Потому что это не Педер Расмуссен. Если я могу попросить тебя, раз в жизни, поверить мне, то я сделаю это сейчас. Расмуссен не причастен. Оставь его в покое!

Фредрик тяжело сглотнул. Теперь уже он откинулся на спинку стула. Посмотрел наверх, на люминесцентные лампы. Крошечный паучок покачивался на невидимой нити под потолком. С каждой секундой он приближался к поверхности стола. Какое впечатляющее существо. Без всякой мысли об окружении, без мысли об опасностях, которые его поджидают, он плел свою судьбу и опускался вниз, к глубинам, о которых даже не подозревает. Фредрик был не в силах пускаться в философствования об этом символе.

– Я не могу. Если ты не расскажешь мне, почему.

Андреас вздохнул.

– У тебя есть дети. Иногда детям снятся кошмары, и они думают, что под кроватью живет монстр. Они не осмеливаются заглянуть под нее, боясь, что монстр их схватит. Они просто знают это. А потом приходишь ты, успокаиваешь их и говоришь, что там нет никакого монстра.

Он сложил руки перед собой на столе.

– Но ты все же полицейский, Фредрик. И знаешь, что монстры существуют. И в таком случае не нужно заглядывать. Потому что монстр придет и схватит тебя.

– Это… ты мне угрожаешь?

Лицо Андреаса приобрело выражение, которое он приберегал для особых случаев. Смесь обиды, презрения и гнева. Себастиан Косс получал этот взгляд один или два раза. Но Коссу было все равно. Для него Андреас – всего-навсего раздражающий, но иногда полезный подчиненный. Фредрику, напротив, это причинило страшную боль. Ледяная отчужденность. Глаза Андреаса давали понять, что больше ничего и никогда не будет как прежде. Фредрик для Андреаса стал одним их тех, кто мог гореть ко всем чертям.

– Хорошо, – сказал Фредрик и встал. – Тогда я пойду к Неме. Он разберется с этим.

Фредрик увидел, что Андреас собирался что-то сказать. Но что именно, он так и не узнал. Потому что в этот момент открылась дверь. Глаза Кафы светились.

– Мы нашли его! Мы нашли Педера Расмуссена!

Глава 77

Март 1992 года, Кольский полуостров, Россия

Аксель прислонил автомат к плечу, посмотрев на дверь в сторожку. Солдаты из патруля прижались к стене и быстрыми, отработанными движениями сняли с себя рюкзаки. Эгон стоял за углом сторожки, показывая винтовкой AG3 в сторону ущелья и долины внизу.

– Что-то случилось? – прошептал Аксель.

– Хейхе ходил на разведку. Следы привели его к бетонной постройке. – Голос лейтенанта Фальсена был ровным и быстрым. – Он обнаружил следы крови на снегу.

– Русские?

Лейтенант быстро покачал головой.

– Не знаю.

Их взгляды встретились, и Аксель увидел, что они боятся одного и того же. Что-то случилось с человеком, за которым они пришли. С Дикой норкой.

– Борг и Хейхе, вы останетесь с женщиной. Мы пойдем вниз, – сказал Фальсен, сделав знак Акселю и Бакке следовать за ним.

Аксель отметил про себя приказ командира. Логичным было бы оставить сержанта медицинской службы для завершения обследования женщины, потерявшей сознание. Но Фальсен явно ему не доверял. Бакке не был морским егерем, как они, и он уже однажды показал, что несдержан с оружием. Лейтенант хотел приглядеть за ним.

Несмотря на то, что они пробирались по местности ползком, они добрались до постройки всего за несколько минут. Над ними по-прежнему царила ночь. Но на востоке, за туманным ковром над тундрой, уже нарисовалась тонкая полоска света. Утренняя заря была в пути, и вместе с ней возвращался холод. Снег хрустел под ногами.

Они остановились перед разрушенным цементным забором. Маленькое здание, всего в двух шагах от них, напомнило Акселю бункер, типа бетонных будок, которые оставили после себя нацисты на севере от Мурманска и до самой североафриканской пустыни.

– Тране, ты заходишь первым. Я прикрою сзади. Дождись, пока я буду на позиции. – Лейтенант натянул белый капюшон на маску, сделал такой глубокий вдох, что зашипело в фильтре, и поднял голову. – Нам дальше жить с нашими поступками. Стреляем только в целях самообороны. – Фальсен покосился на сержанта.

Когда-то покрашенная в красный цвет стальная дверь была ржавой и помятой. Сержант Бакке взялся за ручку.