Калле Блумквист и Расмус

«Дорогой папа, ты можешь удержать мое жалованье за этот месяц, так как я взял:

1 килограмм колбасы,

1 килограмм свиных сосисок,

1 ¹/₂килограмма копченого окорока,

10 тех самых, маленьких сырков, ну ты знаешь каких,

4 буханки хлеба,

¹/₂килограмма сыра, 1 килограмм масла,

1 пачку спичек,

10 плиток шоколада из тех, что по 50 эре за каждую,

одну 10-литровую банку бензина на складе,

2 пакета какао,

2 пакета сухого молока,

1 килограмм сахарного песку,

5 пакетиков жевательной резинки,

10 коробочек с таблетками сухого спирта.

И возможно, кое-что еще, сейчас я точно не помню. Я понимаю, что ты сердишься, но если бы ты знал, что произошло, ты бы не сердился. Скажи дяде Лисандеру и папе Андерса, чтобы они не беспокоились. Будь добр, не сердись, может, я не всегда был хорошим сыном… Да, но лучше мне на этом закончить, а не то я расплачусь.

Большой привет маме. Калле.

Ты ведь не сердишься, верно?»

В ту ночь Ева Лотта спала беспокойно и проснулась со смутным ощущением того, что предстоит нечто неприятное. Она боялась за Андерса и Калле – как там у них дела и как обошлось с бумагами профессора? Неизвестность была невыносимой, и она решила атаковать Никке, как только он явится с завтраком. Но когда Никке наконец явился, у него был такой злобный вид, что Ева Лотта чуточку заколебалась. Расмус весело прощебетал: «Доброе утро!», но Никке не обратил на него никакого внимания и подошел прямо к Еве Лотте.

– Ах ты, маленькая ведьма! – сурово произнес он.

– Что это с тобой? – спросил Ева Лотта.

– Сильна ты врать, – продолжал Никке. – И не совестно тебе? Разве ты не говорила шефу, когда он тебя допрашивал, что никого с тобой не было в ту ночь, когда ты забралась в наш автомобиль?

– Ты хочешь сказать, в ту ночь, когда вы похитили Расмуса? – спросила Ева Лотта.

– Да, ту, когда мы… эх, иди к черту, – выругался Никке. – Разве ты не сказала тогда, что никого с тобой не было, а?

– Ну, сказала.

– И наврала? – настаивал Никке.

– Это почему? – спросила Ева Лотта.

– Это почему? – передразнил ее Никке, побагровев от злости. – Да потому! С тобой еще было двое ребят, признавайся!

– Да, были, представьте себе, были, – заявила довольная Ева Лотта.

– Ага, это были Калле с Андерсом, – объяснил Расмус. – Потому что они с Евой Лоттой участвуют в войне Алой и Белой Розы. И я тоже стану Белой Розой, вот!

Но Ева Лотта внезапно похолодела от страха. Означали ли слова Никке, что Калле с Андерсом схвачены? В таком случае все пропало. Она понимала, что ей немедленно нужно узнать об этом, – ни одной минуты неизвестности ей не выдержать.

– Откуда ты вообще знаешь, что кто-то был со мной? – как можно равнодушней спросила она.

– Да эти проклятые сопляки стянули те самые бумаги, которые были нужны шефу, прямо у него под носом, – сказал Никке, злобно уставившись на нее.

– Ура! – закричала Ева Лотта. – Ура, ура!

– Ура! – вторил ей Расмус. – Ура!

Никке повернулся к мальчику – в глазах его была печаль, печаль и страх.

– Да, кричи, кричи пока, – пробормотал он. – Думаю, ты скоро разучишься кричать «ура». Когда они явятся и увезут тебя за границу.

– Что ты сказал?! – воскликнула Ева Лотта.

– Я сказал, что они явятся и увезут Расмуса за границу, вот что я сказал. Завтра вечером прилетит самолет и заберет его.

Ева Лотта судорожно глотнула. Затем внезапно закричала и ринулась прямо к Никке. Сжав кулаки, она набросилась на него. Она лупила его изо всех сил и кричала:

– Стыд! Позор! О, какие вы гнусные – идиотские старые киднэпперы!

Никке не стал защищаться. Он позволил ей бить себя. Он только молча сидел на стуле и внезапно показался ей очень усталым. Да, и он ведь ночью совсем не спал!

– Лучше бы эти чертовы ребята не совались в чужие дела, – сказал он. – Получил бы шеф свои бумаги, из-за которых он поднял столько шума, и со всеми бедами было бы покончено!

Расмус между тем успел обдумать слова Никке о том, что он полетит за границу. Он взвесил обе представившиеся ему возможности. Что лучше – лететь на самолете или стать Белой Розой? Основательно все продумав, он объявил свое решение:

– Не-а, Никке, – заявил он, – я не собираюсь лететь за границу, потому что я стану Белой Розой.