Каллокаин

Прежде всего мы пытались узнать, что это за организация, насколько она велика, кто стоит во главе и т. д. Но каждый из испытуемых отвечал, что ни организации, ни руководства не существует, однако меня это не смущало. При подготовке крупного заговора второстепенные действующие лица нередко и понятия не имеют о планах Центра; все, что они знают, – имена двух-трех участников, играющих роль столь же незначительную, как они сами. Видимо, и к нам попали только мелкие сошки. Но мы не сомневались, что, прощупывая одного за другим, доберемся и до осведомленных кругов – это вопрос времени.

«Что же происходило после ухода новичков?» – этот вопрос мы без конца задавали себе. Кое-что нам все-таки удалось выяснить из показаний одной женщины.

– Один из нас берет нож, – рассказывала она, – передает его кому-нибудь другому, а сам ложится на кровать и делает вид, что спит.

– Ну а дальше что?

– Ничего. Если кто-нибудь еще хочет лечь и на кровати есть место, то он тоже ложится. Но это необязательно. Можно сесть и положить голову на край кровати или стола, в общем, все равно чего.

Я с трудом подавил смех. Еще бы, сценка, которая представилась мне, производила весьма комическое впечатление. Один человек с серьезным видом сидит посреди комнаты, сжимая в руке большой столовый нож (конечно, столовый, откуда же возьмется какой-нибудь другой, – надо только не забыть оставить его, когда начнут убирать посуду), – значит, он сидит посреди комнаты, а кругом… Один вытянулся на постели, сложив руки на животе, и изо всех сил старается заснуть – может, даже пробует храпеть. Все остальные устраиваются поблизости кто как может, большей частью в неудобных позах. Кто-то еле удерживается на самом краю кровати, упираясь затылком в спинку, кто-то зевает, – и вот наступает мертвая тишина.

Даже Риссен не смог удержаться от улыбки.

– А какой в этом смысл? – спросил он.

– Символический. Передавая нож, один человек как бы отдает себя во власть другого. Но ему при этом нечего бояться, с ним не случится ничего плохого.

(Не случится ничего плохого! Когда в комнате полно народу и все притворно храпят, можно сколько угодно подсматривать друг за другом. Когда один из гостей – кстати, по всем правилам зарегистрированный вахтером, – сжимает в руках тупой столовый нож, которым за ужином тщетно пытались резать мясо, и слушает, насколько естественно другие храпят…)

– Да, но с какой целью вы это делаете?

– Нашими усилиями будет вызван к жизни новый дух, – ответила женщина с полной серьезностью.

Риссен в задумчивости потер подбородок. Из лекции по истории я знал (и он, конечно, тоже), что в первобытные времена дикари нередко выкрикивали заклинания и производили так называемые магические действия, чтобы вызвать воображаемых существ, которых они называли духами. Так, значит, нечто подобное происходит и в наши дни?

От этой же особы мы услышали об одном умалишенном, который в их кругах слыл героем. Да, воистину иногда не много нужно, чтобы стать для кого-то идолом!

– Вы разве не слышали про Реора? – спросила женщина. – Нет, его уже нет в живых, он жил лет пятьдесят тому назад. Точно не знаю где: одни говорят, что в каком-то Городе Мукомолов, другие – что в одном из Текстильных. Подумать только, вы ничего не знаете про Реора! А я могла бы говорить о нем без конца… Только об этом нужно беседовать с посвященными, они одни могут понять. Ну вот, он переходил из одного места в другое, тогда ведь с пропусками было проще… Некоторые впускали его в дома – больше из страха, думали, что он из полиции; другие прогоняли – считали преступником. Те, которые впускали, конечно, не все понимали, что он за человек, некоторым казалось, что он просто чудной, и все. Зато другие рядом с ним чувствовали себя как дети под защитой матери: им было хорошо и спокойно, они ничего не боялись. Кто-то о нем забыл, но многие помнили и рассказывали о нем другим. Но их понимали только посвященные. Он никогда не запирал свою дверь, делал что хотел и не думал, будут ли у него свидетели и сможет ли он потом что-то доказать. Он не защищался от воров и разбойников, и в конце концов его убили. Убил его разбойник, который думал, что у Реора в котомке лепешка, тогда были голодные времена. А у него ничего не осталось, он все разделил с людьми, которых встретил на дороге. Но убийца думал, что у него еще есть хлеб, и погубил его…

– И вы считаете, что этот Реор – великий человек? – спросил я.

– Да, великий. Он один из наших. Еще живы люди, которые встречались с ним.

Риссен многозначительно посмотрел на меня и покачал головой.

– Потрясающая логика, – сказал я, – его убили, поэтому давайте будем как он. Я ничего не понимаю.

Но Риссен, не обращая на мои слова никакого внимания, повернулся к женщине:

– Вы говорили о посвящении. Что вы под этим подразумеваете? Как это делается?

– Не знаю. Это приходит к каждому как-то само собой. Но другие посвященные тоже это замечают.

– Но любой может утверждать, что он посвященный. Наверное, существует все-таки определенный ритуал, вновь посвященному сообщают какие-то тайны, разве не так?