Камень

Делать было нечего, и я, под одобрительную ухмылку Андрея Долгорукого и гневный взгляд Инги Юсуповой, поцеловал в щечку и Наташу, от чего она приятно так зарделась.

— Благодарю, Алексей, твой поцелуй действительно оказал на меня чудесное воздействие! Я окончательно проснулась! — сказала она мне, после чего с вызовом посмотрела на подружку.

От дальнейших разборок нас спасло начало лекции.

После занятий, в кафе университета, Долгорукая рассказала Шереметьевой о «подлом коварстве» Юсуповой, и о том, что я радостно откликнулся на эту провокацию.

— Инга! Ты просто молодец! — со смехом заявила Анна. — Это ж надо было такое выдумать! — Юсупова после этих слов гордо выпрямилась на стуле. — А ты, Алексей, — это было уже мне, — до сих пор в сказки веришь?

— Инга была такой убедительной… — развел я руками, после чего все захохотали.

— Алексей, — отсмеявшись, обратился ко мне Андрей, — наши девушки сегодня в спа-салон собрались, может, составишь мне компанию на бильярде?

Я опять обратил внимание на благодарный взгляд его сестры и нарочито равнодушный вид Юсуповой.

— Почему бы и нет?! — кивнул я.

— Тогда к шести в «Метрополии».

— Буду.

***

— Ну вы и хитрюги! — сказала Шереметьева подружкам, когда они направлялись на стоянку. — А меня, значит, предупреждать не надо?

— А зачем? — ответила Юсупова. — Ты же все равно с нами идешь, а с Алексеем могло ничего не получиться…

— Но я хотела в спортивном костюме приехать! — с упреком сказала Анна.

— И что тебе мешает? — хмыкнула Инга, а Наталья кивнула, присоединяясь к вопросу подружки.

— Сами знаете что!

— Наверное, не что, а кто?

— Так! Я пошел! — заявил девушкам Андрей. — Больше я это слушать не намерен!

На его слова подружки не обратили ровным счетом никакого внимания, занятые привычным выяснением отношений.

***

До «Метрополии» я добрался на такси. На этот раз меня подвезли до стоянки перед развлекательным центром, а не как Долгорукий — на задний двор. На входе у охраны я поинтересовался, где находится бильярдная. Оказалось, что ей был отдан весь цокольный этаж. В «шаровне» стояла отдельная охрана, которая вежливо попросила меня предъявить карточку члена клуба.

— Григорий, все нормально. Это мой друг, — сказал подошедший Долгорукий.

— Конечно, Андрей Анатольевич! — Охранник Григорий слегка поклонился и, потеряв ко мне интерес, уставился в мониторы за стойкой.

— Пойдем, покажу тебе бильярдную! — улыбнулся Андрей.

Да, шаровня была очень неплоха — двадцать двенадцатифутовых столов для русского бильярда, восемь столов для снукера и восемь для пула. Плюс к этому были еще четыре отдельные випки со столами для русского бильярда. Отдельно Долгорукий показал мне спортбар, который был сейчас пуст. После того как мы осмотрели все помещение бильярдной, Андрей подошел к одному из столов, освещение которого тут же включилось.

— Андрей Анатольевич, прошу! — Молодой парнишка в форме маркёра протянул Долгорукому кожаный чехол для кия с гербом их рода.

— Спасибо, Василий. — Княжич взял у него чехол. — Будь так любезен, принеси из маркерской всю мою коллекцию киев, а Алексей Александрович из них подберет себе подходящий.

Когда Василий удалился, Андрей мне сказал:

— «Колодник» я тебе предлагать не буду, хоть они у нас тоже высокого качества, но до моих не дотягивают…

Маркер принес шесть киев. Два из них были целиковые, но оказались для меня слишком легкими. Еще у двух мне не понравилась развесовка — центр тяжести был явно сдвинут в сторону шафта. И только последний двухсоставной кий из венге «лег» мне в руку.

— Алексей Александрович, а вы, я вижу, знаток! — усмехнулся Долгорукий, а Василий уважительно покивал головой. — Это «поповский» кий.

Я еще раз осмотрел эту, казалось бы, простенькую «щепку», цена которой была никак не меньше трех тысяч рублей. «Поповским» этот кий назывался потому, что его изготовил самый настоящий батюшка, проживавший в Туле. Именно такие кии, вышедшие из рук мастера, считались самыми лучшими в Российской империи.

— Неожиданно, Андрей Анатольевич, — сказал я. — В руку лег хорошо, посмотрим, поможет ли он мне в игре.

— И мне очень интересно на это посмотреть, Алексей Александрович, — улыбался княжич. — Скажите Василию, что вы будете пить, мои предпочтения он знает.

— Графин апельсинового сока, — сказал я маркёру.

Тот кивнул, аккуратно собрал невыбранные кии и удалился.

— Алексей, во что играть будем? — спросил Долгорукий, доставая из чехла свой кий.

— Можно? — Я протянул руку к его кию.

Андрей с плохо скрываемой гордостью отдал мне это произведение искусства. Кий был из эбена, с черными запилами, весь покрыт лаком, а на турняке наличествовал небольшой золотой герб Долгоруких.

— Как ты вообще им играешь? — спросил я его. — Он в музее должен выставляться!

Было видно, что мои слова Андрею очень понравились, и он ответил:

— Это тоже «поповский», спецзаказ, отец на окончание лицея подарил. Так во что играть будем?

— Мне все равно. На твой выбор.

— Давай тогда в «американку» разомнемся.

— Давай!

Андрей достал золотой рубль.

— Орел или решка?

— Орел.