Камень. Бронза. Железо

В конце концов оказалось, что не учли и экологические, и исторические, и культурные, да и экономические факторы. От Ржевского гидроузла Москва не только не получала необходимой дополнительной воды, но с нарушением руслового потока не происходило бы самоочищения расположенного ниже по течению Волги Иваньковского водохранилища — основного источника водоснабжения столицы. Под давлением образовавшейся водной чаши грунтовые воды выдавливались бы по склону коренных пород в Селигер. В результате этого городу Осташкову грозила судьба подводного града Китежа. Намеченная переброска вод Волги в отстойные водохранилища близ Мытищ резко ухудшала ситуацию с уровнем грунтовых вод в Москве: в некоторых районах столицы они могли подняться до подвальных этажей. Причём, при современном контроле (вернее, бесконтрольности) водопользования Ржевский гидроузел не дал бы огромному городу фактически ничего.

Так зачем же он был задуман? В основном, чтобы обеспечить работой сотрудников “Гидропроекта” и Минводхоза СССР, освоить многомиллионные капиталовложения и снять с них ведомственные сливки. А признаться в ошибке — значит, раз и навсегда испортить себе карьеру, а то и угодить в сферу внимания более серьёзных организаций. Так что — Бог с ней, с Волгой! Будем, мол, держаться до последнего и делать вид, что работаем на благо народа.

Пока что Волгу удалось отстоять. Надолго ли?.. Ведь группа разработчиков существует до сих пор, пережив все перестройки и вхождения в рыночные отношения. И какой ещё разрушительный для России проект замышляется в стенах "всемирно известного” института? Ведь вокруг него кормится целая армия теоретиков и практиков, готовых по первому зову всё “научно обосновать” и воплотить в жизнь.

Закончу на этом далеко не лирическое отступление и вернусь к вопросам чисто археологическим.

Мезолитические стоянки и мастерские на Волге выше Ржева, раскопанные в последние годы, отличаются и от иеневских, и от бутовских, хотя черты сходства с последними имеются. Пока рано говорить о культурной принадлежности этих памятников. За год-другой такие вопросы не решаются. Да и дополнительные раскопки не помешали бы, тем более что объектов — десятки. Думается, ржевский мезолит — продукт контактов населения Валдайской возвышенности, Тверского Поволжья и продвинувшихся из Северной и Восточной Белоруссии вверх по Западной Двине человеческих коллективов.

Обильные запасы кремня сняли остроту в необходимости передвижений, и разноэтничные общности, взаимодействуя и привыкая друг к другу, создавали на протяжении мезолита новую культуру. Замкнутой она, вероятно, не была, поскольку занимала берега главной реки региона. Обновление плоти культуры происходило за счёт нового населения.

Поселения располагались как бы “кустами”, концентрируясь близ выходов высококачественного кремня. Например, на участке течения длиной не более 10 км в районе деревень Тупичино и Петрищево на берегах Волги известно более 50 памятников каменного века.

Раскопки под Ржевом — пример искренней озабоченности ученых и студентов судьбами наших древностей. На призыв директора Института археологии АН СССР академика Бориса Александровича Рыбакова помочь в раскопках откликнулись вузы Москвы и Ижевска, Архангельска и Пензы, Коломны и Астрахани, Тулы и Калинина...

В моём отряде работали студенты-историки из Архангельска. Приехали в кедах, в кроссовках. На моё немое удивление отвечали: “Нам в ректорате сказали, мол, вы же едете на юг, там сухо, сапоги можно не брать”.

У поэта Василия Бернадского, живущего в Казахстане, но отдыхающего летом в наших краях, я встретил как-то такие строчки:

Дожди, дожди... Их много на Руси,

особенно в Калининской округе.

Честно говоря, я бы уточнил: особенно под Ржевом. Микроклимат здесь такой, что мы обычно уже заранее знали, в какое время (с точностью до получаса) дождь начнётся, когда кончится и когда снова польёт. Стихия! В следующем сезоне все приехали в сапогах.

Начало раскопок 1985 года требует особого рассказа. Приехал я ко Льву Владимировичу в головной отряд за снаряжением, загрузили машину, переночевали и тронулись утром во Ржев встречать на вокзале незнакомых мне архангелогородцев. Едем-едем, вдруг видим на одном картофельном поле живописную группу в стройотрядовских костюмах, важно вышагивающую между бороздами. Летом у Волги кого только не увидишь: и туристов, и стройотряды, и школьников, и нашего брата-археолога (полтора десятка отрядов в экспедиции все-таки). Рюкзаков у ребят вроде бы нет. Однако говорю водителю с сомнением: мол, не наши ли пассажиры Васильич. Тот притормозил. Подходят, здороваются... “Скажите, не вдохновлённые ли примером Ломоносова, интересуюсь, — двигаетесь в сторону столицы?" Оказалось, действительно, они. Вот так мы нашли и подобрали в пыли дорожной нашу законную рабочую силу. В чистом поле, в сорока километрах от места встречи, то есть от Ржева, и в тридцати километрах (в другую сторону) от места раскопок.