Камень. Бронза. Железо

Юрий Николаевич долго вышагивал по берегу канавы и, наконец, повелел размечать раскоп. Его почему-то сориентировали не по странам света, а по течению канавы, что сильно затруднило чертёжные работы. А пока раскоп выглядел довольно скромно (10x4 м), теряясь в девственных дебрях крапивы.

Сняли дёрн — и забылось всё: жара, болотный дурман, слепни-вампиры... Над раскопом, если вспомнить Илью Ильфа и позаимствовать у него образ, “явственно послышался скрип колеса фортуны”. Материал на раскопе шёл прекрасный, сказочный. А кому и он казался бедноватым, тот мог в перерыве залезть в канаву и вытащить оттуда столько находок, сколько его душеньке угодно. И сдать их начальнику.

Кстати, не припомню в нашей экспедиции случаев утаивания находок, хотя, конечно, такой позор в археологии случается. Другое дело, что идеально выбрать из слоя все находки невозможно: тяжёлый вязкий грунт, плохая дождливая погода, отсутствие у новичков опыта, элементарная усталость к концу дня и к концу экспедиции. Всё это приводит к тому, что кое-какие находки, особенно очень мелкие, оказываются выброшенными в отвал. Это крайне нежелательно, но бывает во всех экспедициях.

Так вот, бродя в перерывах и после рабочего дня по отвалам, можно найти кое-что, а иногда и уникальную вещь. В Языкове из “отвальных” открытий мне за все годы запомнились: сланцевый штамп-орнаментир для нанесения узора на керамику, маленькая костяная обкладка лука, скреплявшая тетиву с основой, и… довольно большое по размерам сланцевое долото. Как его умудрились выкинуть, не представляю! Но студенты на всё способны, по себе знаю. Отвальные находки имеют неясное “социальное происхождение”, поскольку неизвестно, с какого квадрата и из какого пласта. Поэтому они переводятся в менее аристократическую категорию — в подъёмный материал.

На раскопе же творились чудеса, творились так часто, что мы перестали удивляться, то есть стали терять главные душевные качества, накопленные цивилизацией. Однажды я вынул из-под лопаты костяной (!) клинок топора, тупо посмотрел на него, положил на пакет, как рядовой отщеп, и без всякой наигранности равнодушно спросил: “Топор костяной каким значком на плане отмечается?”. Юрий Николаевич очнулся, сказал мне комплимент, приводить который я здесь не собираюсь, и пояснил, что топорик этот — редкость из редкостей, что он ритуальный и его, вероятно, использовали в церемониях посвящения отроков во взрослые члены рода, он мог быть атрибутом власти и т. д.

Единственная категория находок, которая по-настоящему и постоянно занимала наши умы, — медвежьи клыки. Кто хоть раз их видел — массивные, слегка затупившиеся, наполовину покрытые эмалью — тот всю жизнь будет вспоминать их с уважением. А если представить такое оружие в деле! А если учесть, что медведя этого убили 5000 лет назад копьём, элегантный наконечник от которого найден тобою тут же, рядом с этим клыком! Ассоциаций и фантазий возникает много.

Экспедиция, раскопки интересного памятника — это мир, ни с чем не сравнимый. Я нередко спрашиваю выпускников истфака разных лет: “Что тебе больше всего запомнилось за пять студенческих лет? ". В абсолютном большинстве случаев ответ один: "Экспедиция!”. И такая тоска в глазах! Уходят в отпуск, копят отгулы, прихватывают выходные и едут в экспедицию снова и снова. Наверное, в нас сохранились на генетическом уровне фрагменты информации, объединяющие человечество и заложенные на ранних ступенях формирования и развития "гомо сапиенс”. Нужен какой-то специфический сигнал, толчок, чтобы пробудить, оживить эти участки памяти.

Экспедиция, приближение к собственным предкам, осознание связи с ними, смутное ощущение того, что когда-то это уже происходило с тобой, что ты видел эти вещи, держал их в руках, что они были нужны тебе для чего-то важного — это лучший способ припасть к единому стволу истории, услышать, как текут по нему соки земли, давая жизнь молодым побегам сегодняшнего дня...

За день до предполагаемого отъезда мы вышли на раскопе на уровень предполагаемого материка. Вся толща культурного слоя уже выбрана, просмотрена, находки вынуты, отмечены на плане, упакованы, а пакеты надписаны соответственно квадрату и пласту. Но Юрий Николаевич не спешил радоваться и трубить отбой. И был прав. Буквально на последней зачистке в юго-западной части раскопа на светлом фоне предматерика стало проявляться почти чёрное пятно удлинённо-овальных очертаний. Сомнений не было: могильная яма.

Судя по её длине, можно было предположить, что похоронен подросток (костяка мы в этот момент ещё не видели). Как бы продолжая центральную ось, с разрывом не более полуметра, в материке вырисовалось ещё одно пятно. Длина его соответствовала нашим представлениям о размерах могилы, а вот ширина... Пятно было очень широким, приближаясь по фирме к кругу. Может быть, небольшая землянка или хозяйственная яма?!