Камень. Бронза. Железо

Перестрелка зелёной рябиной из трубок, несмотря на многочисленность моего войска, закончилась конфузом: меня пленили, искупали в канаве в полном обмундировании, в результате чего я из полководца превратился в мокрую курицу. Двух амазонок посадили в карцер, устроенный в торфяном раскопе. Несправедливость восторжествовала!

Мы нестройными рядами вернулись на родной берег и посчитали инцидент исчерпанным, но заслуживающим отражения в эпосе. Эта мысль, как оказалось, пришла в головы не только нам. Гвардеец Жора Харитонов в очередной их перерыв порадовал нас свежей песней “Болотные солдаты”, в которой мне адресовались такие нежные строки:

Уходи с пути, интеллигенция,

забирай своих Венер с собой!

Шляпу на себя напялил женскую —

так простись и с ней, и с головой!

Оставлять этот выпад без ответа было никак нельзя, и пылающие отмщением взоры амазонок устремились с мольбой и надеждой на меня. В обеденный перерыв, между макаронами и чаем, я сложил отповедь, которую, по причине отсутствия музыкального слуха, стилизовал под одесский фольклор. Начиналась она словами: “На берегу канавы яма торфяная...”. Далее по тексту шли сочные портреты “детей подземелья” и оценка их работы. Финальный аккорд звучал так: “Но ходят слухи, будто в новое болото начальник снова их по шею запихнёт”. Последнее слово, казалось, осталось за нами. Но это лишь казалось.

Разобиженное моим пасквилем торфяное братство обратилось в третейский суд — к заместителю начальника экспедиции Игорю Георгиевичу Портнягину. Тот в день битвы на раскопе не был в связи с травмой, полученной накануне на футболе, и отлёживался в своей палатке. Портнягин сочинил ещё одну балладу, объективно-нейтральную. В ней досталось обеим противоборствующим сторонам, а я удостоился такой недалёкой от истины оценки: “Суходоловский начальник — полководец был лопух...”. И с той поры до сего времени при каком-нибудь моём просчёте на раскопках или в разведке какая-нибудь добрая душа из числа ветеранов нет-нет да и припомнит эту строчку.

Вообще раскопки Языково-72 прошли как бы на одном дыхании. К нам приехали Лев Владимирович Кольцов и известный палеогеограф Никита Александрович Хотинский, рассказали о находке Дмитрием Александровичем Крайновым на Ивановском торфянике необычной керамики, предшествующей льяловской и залегающей в культурном слое ниже её. Мы, в свою очередь, сообщили им, что у нас в торфяном раскопе пошёл тоже сходный керамический материал. Народ проникся атмосферой открытия.

Три нижних яруса находок в торфе, разделенные стерильными прослойками, убедительно показывали, что найдена древнейшая неолитическая культура в центре Европейской России. Мы присутствовали при историческом событии.

Если честно, то ребятам в торфяном раскопе приходилось туговато. Каждый рабочий день начинался с изнурительной процедуры откачки воды из глубокого раскопа. Электропомпа отказала в первые же дни, и положение спасал лишь ручной пожарный насос, случайно обнаруженный нами в деревенском сарае. Он исправно служил языковским крестьянам со времен Александра III, а теперь вписал в свою биографию ещё и решающую помощь в изучении раннего неолита. Ни одной поломки, ни единого простоя!

А на суходоле шли рядовые находки, хотя и в огромном количестве. Конечно, на обычном поселении над ними бы тряслись, как над сокровищами, но здесь, в Языкове, привычные ориентиры сбились, и мы жаждали чего-то совсем уж необыкновенного.

Раскопали наземное жилище волосовской культуры. Удача из удач! — но мы прореагировали на неё весьма хладнокровно. Наткнулись на разрушенное в древности погребение. Череп сохранился довольно хорошо. Осмотрев его, увидели, что зубы плоско сточены абразивом на полтора-два миллиметра. Можно представить, какую боль должен был испытывать молодой человек при этой процедуре. Мои амазонки вздохнули: “Он, бедный, наверно, от этого и помер..." Об инициациях, то есть физических испытаниях подростков перед переходом их во взрослые члены рода, мы до этого лишь читали в учебниках, меланхолично пробегая глазами эти страницы. Теперь же, когда череп со следами жестоких обрядов покоился в собственных ладонях, мурашки пробегали по коже.

Едва ли не впервые в жизни мы возносили благодарение судьбе за то, что живём в относительно цивилизованном обществе. Хотя, если вдуматься, испытания, выпавшие на долю двух поколений перед нами, много страшней незатейливых выдумок и условностей людей неолита.