Камень Дуччо

Однажды, когда он был совсем маленьким, он проснулся в своей колыбельке перед каким-то сельским домом, которого не видел раньше. На другой стороне двора отец громко ругал его рыдающую мать. С ними рядом стоял какой-то странный незнакомец – высокий, звероподобный, со злым красным лицом.

– Ты не заставишь меня выйти за него, – рыдала мать, отшатываясь от незнакомца. – Я хочу выйти за тебя, – умоляла она, цепляясь за отцовскую тунику.

– Я не могу на тебе жениться, – кричал он в ответ. – Долг повелевает мне взять жену, достойную моего положения.

Мать завыла:

– Ты же не любишь ее.

Но отец повернулся и пошел прочь. А ужасный незнакомец ударил Катерину по лицу.

Леонардо помнил, что в этот момент он посмотрел на небо и заметил огромную хищную птицу, кругами летавшую над двором. Птица ему очень понравилась. Сильная и мощная, она легко парила на одетых перьями крыльях, высоко над грязью, пылью, горем и стонами. В какой-то момент птица уставилась своими круглыми желтыми глазами на его колыбельку. И начала плавно снижаться. Он как завороженный глядел на приближающегося пернатого хищника и даже не вскрикнул, когда птица разинула изогнутый серый клюв, словно хотела куснуть его. Но вдруг хищник, на мгновение замерев, сделал круг над колыбелькой – да так низко, что перья его хвоста ткнулись в рот малышу. Леонардо даже почувствовал вкус земли и грязи, застрявших в них. На некоторое время птица зависла над ним. И в этот момент к Леонардо пришло твердое знание: в один прекрасный день он взлетит высоко в небо, к птицам, и никогда, никогда больше не вернется на жестокую землю.

Теперь, в свои пятьдесят два года, он наконец был готов воплотить свою жизненную цель. Он попятился от края, чтобы взять разбег.

– Леонардо, нет! Ты поранишься! – Салаи и Лиза, обогнув вершину холма, бежали к нему.

Времени на раздумья не осталось.

Леонардо разбежался, оттолкнулся от края утеса и прыгнул. Ноги оторвались от земли. Крылья, наполненные ветром, повлекли его, как лист дерева, в небесную высь. Земля плавно поплыла под ним, а он выпятил грудь, изогнул спину, растопырил пальцы и сжал вытянутые ноги, имитируя движения запомнившейся с детства парящей в небе птицы. Несколько лет назад он определил, что за птицу видел тогда: это был коршун, гордый и грозный хищник; именно облик коршуна приняла египетская богиня Исида, чтобы воскресить из мертвых своего супруга Осириса. Сегодня ночью и он, Леонардо, парил в небе, как коршун.

Он летел. Осуществилась мечта всей его жизни, самая дерзкая и честолюбивая. Ах, как хотелось ему купаться в воздухе, переворачиваться, нырять и снова взмывать под облака, как настоящая птица. Но он не решался попробовать. Достаточно и того, что он скользил вместе с ветром. С этого дня он мог взмывать в небо, летать над реками, говорить с мертвыми и совершать невозможное. Он почувствовал, как в правом крыле что-то дрогнуло.

Что это? Он хотел рассмотреть, но в этот момент облако закрыло луну и стало слишком темно.

Ремень на левой руке ослаб, и он начал терять высоту. Дух захватило, но сильный порыв ветра снова наполнил крылья.

Вдруг раздался громкий хруст, и деревянная оправа крыла треснула.

Леонардо посмотрел вниз. Высоко. Упасть отсюда – все равно что прыгнуть с колокольни.

Полотнища крыльев вырвались из деревянных рам. В ушах засвистел воздух, он забивался в ноздри и в рот. Леонардо больше не летел. Он падал.

– Леонардо! – услышал он крик Лизы.

Лохмотья ткани беспомощно бились на ветру вокруг него. Деревянные планки, из которых сделаны рамы, растрескивались. Ветер оглушительно завывал. Маэстро расставил руки и с усилием развел в стороны ноги, чтобы замедлить падение. Но земля неумолимо приближалась. Жаль, он родился так рано, угодил не в то время, не в то место и не к тем родителям. Наступит день – и человек взлетит в воздух, но это будет уже не он, не Леонардо.

Стремительно несясь к земле, он заметил мчащихся в его сторону Салаи и Лизу, но нет, поймать его они не успеют. Да и ладно. Горше всего ему сейчас оттого, что они стали свидетелями его провала.

Права была Лиза. Есть вещи невозможные.

– Mio Dio, – крикнул Леонардо. В следующий миг он врезался в землю и погрузился во тьму.

Он не помнил, как Салаи с Лизой подбежали к нему, как потом дотащили до студии. Салаи говорил, что они пытались спасти и остатки крыльев, но спасать было нечего. Леонардо смутно припоминал, как несколько раз выплывал из темноты, как лежал в постели и кричал от боли, но это были мимолетные воспоминания, и он счел за лучшее не ворошить их. Салаи, а не Лиза преданно ухаживал за ним все дни. Левый глаз Леонардо распух, плечо ныло, а больше всего досталось ребрам справа – они болели постоянно, не считая моментов, когда он глубоко вдыхал или двигался – тогда адской болью взрывались не только поломанные ребра, но и вся правая половина тела.