Камень Грёз

– Он… ушел, – сказала их мать таким спокойным голосом, какого прежде они никогда не слышали, как шум дождя по крыше – монотонный и глухой. – Мев, Келли, он только что ушел так, как он мог. Вы знаете, он не мог умереть. Камень не давал ему. Ши тают. И так внезапно я просто перестала чувствовать его руку, хотя и видела ее. «Аодан», – сказал он. Так зовут коня, который принадлежал ему когда-то. Она подошла к детям и протянула к ним руки. Мев, вымокшая до нитки, подошла и обняла ее, и то же сделал Келли. Дрожащими руками Бранвин пригладила им волосы.

– Вы видели его?

– Нет, – сказала Мев. Загрохотал гром, сотрясая камни. Мев вспомнила тучи. Мать была зловеще тиха – сдержанность страшнее бури. «Слишком поздно», – сказал им Граги. Она оторвала голову от материнского плеча и серьезно и прямо посмотрела той в глаза.

– Ты хочешь сказать, он ушел, как мы? Вот так?

– Вот так. – Губы матери шевельнулись, вдыхая силу в слова. – Он сказал «до свидания». Есть место, куда уходят Ши. Он что-то говорил о море. Он не умер. Теперь он не может умереть. Уже никогда. – И впервые ее губы задрожали от слез. Она снова обняла их и, отстранившись, пристально взглянула на них. – Вы не можете плакать? – спросила она.

Мев вздрогнула. Она промерзла до костей в своем мокром платье, и лишь там, где покоился дар Ши, тлело тепло. Она потерлась о щеку матери, ощутив мягкость кожи и вспомнив запах лилий, масла и металла.

И все же они его потеряли. Они не уследили за ним – и в том была и ее вина. Мев прикоснулась к дару Ши на своей шее, вспомнив, что он означает: но Элд шатался и рушился над ними, оседая вокруг. Горло ее засаднило.

– Моя госпожа. – То был голос Леннона из угла, дрожащий и еле слышный. – Прости меня, госпожа… Он ушел. Шихан ушел от нас.

Казалось, старик спит, прикорнув у очага. Лицо его было покойным и безмятежным.

– О боги, – прошептал Ризи, и голос у него сорвался. – Старик опередил нас.

XIV. Беженцы

Утром им предстояли похороны. Они не походили на то, о чем мечтал Шихан, – бесшумные, в темном рассвете, без эля и всенощных рассказов о былом: все слишком спешили и были обременены мыслями о своем господине. Они сложили старику курган из серых камней Кер Велла и поклялись возвести более высокий, когда дождутся лучших дней. Леннон обязался сложить песню в честь него – но пока ни о каком пении и речи быть не могло, пока обстоятельства не изменятся к худшему или к лучшему, так что арфист лишь остался у насыпи после того, как все разошлись, и посидел там, склонив голову на руки, – потом вернулся в замок, выпил чашу, вымыл лицо и принялся бродить меж навесов среди несчастных, бежавших за стены Кер Велла.

– Спой нам, – просили дети, что были более стойкими, – он всегда старался подбадривать их, ибо минувшая ночь была ужасной, и наступавший день не сулил добра.

– Цыц, – строго одергивали их старшие. – Он – арфист господина, и у него сегодня горе. Будьте почтительны.

И так вокруг него застывала тишина. Слухи росли от горестного молчания арфиста, от того, как снова укреплялась стена туч после ночной грозы, от шепотков, что передавались от одного стражника другому… ибо Бан Ши молчала. «Она выла по старику, – говорили люди. – Теперь господин будет жить».

Но на кухне говорили другое: «Из зала не приходит больше распоряжений. Что-то там не так».

И еще: «Его люди выходили прошлой ночью, а вернулись с его детьми, которые не покидали до того пределов стен. Ши заколдовала их».

«Господин мертв – это он покоится под курганом, а старик просто спрятался».

– Господин Киран ушел вчера ночью, – сообщил Барк собравшимся воинам, среди которых были Ризи, Маддок и Оуэн с южанами. Он произнес это громко и отчетливо, чтобы ни у кого не оставалось сомнений и никто бы не принялся ничего сочинять. Барк прокричал это во всю глотку, и крестьяне обступили тесную группу воинов и южан.

– Он не умер, вы слышите? А куда он ушел и зачем – это его дело; но он простился с госпожой перед уходом, и у него на это были веские причины. А остальное не для болтовни во дворе. Возвращайтесь к своим делам. Попридержите свои языки и предоставьте своему господину самому заниматься его делами. А пока нам предстоит управиться с Брадхитом – такова была воля господина.

Донал наблюдал за собравшимися. Он видел скорбные взгляды и изумление на лицах людей, повидавших в жизни слишком много бед. Но никто не подверг сомнению сказанное Барком – никто не ухмыльнулся и не принялся спорить. Люди слушали, и Барк говорил, что предстоит им сделать и как быстро.

Когда Барк закончил, Донал миновал Ризи, стоявшего у подножия лестницы, и поднялся наверх мимо Маддока и Оуэна. К нему теперь это не имело отношения. Приказы предназначались другим. Он отправился в зал присмотреть за Мев и Келли – это было последнее поручение его господина, и эта обязанность так и осталась на нем даже теперь, когда прибыла их южная родня.