Камень и пламя

— Пользователь Рыжий Инки спрашивает, как ему добраться до блока сто тридцать три — четыреста пятьдесят вентиляционной системы триста тридцать пятого штурмовика. Ну, тут всякие умники рассуждают о том, что ему было бы неплохо учиться в свое время, но вот пользователь Монах интересуется образованием Рыжего Инки, и тот, ничуть не стесняясь, говорит что он — пилот, причем окончивший училище с отличием. И Монах вполне справедливо интересуется, в какой хром провалились все специалисты по техническому обслуживанию и ремонту, на что тот отвечает, что, к его сожалению, таких специалистов рядом нет. Дальше следуют ссылки на архивы с руководствами по ремонту и обслуживанию, и здесь пометка о двухчасовом видеочате Монаха, Скрипача, Торнадо и Гинкара. Ну о том, кто такой этот Инки, мы еще поговорим, а вот Монах — это флаг-коммандер Реонор, начальник инженерной службы базы Стоун, Скрипач — коммандер Нишима, главный инженер суперлинкора «Федерация», а Торнадо я знаю еще со времени совместной службы на Рангуне. Сейчас он в летно-испытательном центре флота, командует инженерами-наладчиками.

И вот эти три монстра о чем-то два часа разговаривают с никому не известным пилотом, и, видимо, довольно успешно, потому что основная часть переписки уходит в приват. Зато наш новый лейтенант заказывает еще шесть блоков памяти для ремонтных дронов, а это, я хочу напомнить, еще как минимум двенадцать ремонтных специальностей. Затем уровень потребления электроэнергии возрастает у него вдвое.

Ганс замолчал, молчали и его подчиненные, переваривая информацию.

— Ему все равно не отремонтировать машину во внятные сроки. — Старший лейтенант Корн покачал головой. — Там нужно было все разбирать до несущего каркаса и смотреть каждый модуль отдельно.

— Я не о том, быстро все это произойдет или медленно. — Коммандер обвел всех долгим взглядом. — Парень молча впрягся и делает нашу с вами работу, и рано или поздно он ее сделает. Я о том, что, когда эта история выплывет наружу и все узнают о том, где все это происходило, нам очень трудно будет сохранить лицо.

— Но командир приказал… — Молодой, только что из учебки, сержант неуверенно оглянулся на сослуживцев, словно ища поддержки.

— Короче, вы как знаете, а я сегодня вечером буду в том ангаре. В конце концов, никто не может запретить мне помогать этому парню во внерабочее время.

— А если это не он — Рыжий Инки?

— А это и неважно. — Ганс покачал головой. — Не всякую подлость можно оправдать приказом. А я уже старый, чтобы мне прятаться за такими вещами. О душе пора подумать.

Визит небольшой, но представительной делегации инженеров базы застал Ника, когда он с помощью одного из дронов вваривал трубу в несущую раму штурмовика. Толстостенная труба из титанового сплава, по мнению старших товарищей лейтенанта, должна была увеличить прочность корпуса по главной оси и дать дополнительный шанс проходящим внутри коммуникациям.

Услышав звук открываемой двери, он закончил шов, снял очки и, спрыгнув вниз, шагнул к выходу.

— Пришли посмотреть, как у тебя дела, — спокойно произнес Ганс и оглянулся на сложенное в кучи оборудование.

— Справляюсь потихоньку, сен коммандер. — Ник, внутренне усмехнувшись, качнул головой. — Сейчас заканчиваю с силовым каркасом и начинаю монтаж модулей.

— А мы тут подумали, — Ройс твердо посмотрел лейтенанту в глаза, — негоже тебе одному тут вкалывать. Надо и нам поучаствовать.

— А как же приказ начальника базы?

— Да пусть засунет его себе в зад, — спокойно ответил коммандер и добавил такое, от чего даже Ник, выросший в припортовом районе, чуть не поперхнулся.

К моменту монтажа пилотского отсека корабль был уже в полном порядке, и лейтенант, обживавший свое рабочее место, лишь контролировал работу ремонтных дронов, потому как с коммутацией боевых цепей человек бы не справился. Три месяца, потраченные на приведение корабля в боеготовное состояние, не пропали даром, и сейчас штурмовик с бортовым номером «40» уже ничем не напоминал того инвалида, которым был еще недавно.

Теперь Ник вполне мог погоняться даже с разведботом, а обычный штурмовик просто порвал бы в клочья, даже несмотря на небольшой опыт пилотажа. Электроника управляла всеми системами штурмовика, оставляя на долю пилота лишь непосредственно пилотирование.

Он и не подозревал, что персонал базы устроил из этого целый тотализатор, и когда он вылетел на пробный полет, то несколько тысяч тарваи перешло из рук в руки.

В том, что у лейтенанта Росса не было большого опыта в управлении таким кораблем, был даже некоторый плюс, так как штурмовик теперь сильно отличался от своих собратьев по характеру и даже внешне.

Собственный генератор гиперперехода позволял штурмовику удаляться на значительное расстояние от базы, и первый свой патрульный выход Ник сделал в составе группы из трех кораблей. Тогда они лишь напрасно потратили топливо, но выход позволил лейтенанту еще раз проверить все системы.