Камень Книга восьмая

— Так тебе и годков-то сколько? Ничего, поймешь со временем, что мир не делится только на черное и белое, есть еще куча оттенков. А детишек нельзя лишать радости, дети — наше будущее.

…Именье Гагариных внушало… Огромная территория со своим полигоном и лесом, здоровенный трехэтажный хозяйский дом с лужайкой перед ним, гостевой коттедж, баня, гараж, совмещенный с хозяйственными постройками, — все это хоть и уступало по размерам имению Романовых, но уж было никак не меньше, чем у Пожарских и Демидовых. А воздух!

На какое-то мгновение накатила тоска по Смоленщине, по моему родному поместью, но, быстро взяв себя в руки, принялся рассматривать две отдельные кланяющиеся нам с патриархом шеренги, вернее, шеренгу канцелярских с обслуживающим персоналом именья и нестройную группу батюшек и членов их семей.

— Ваше святейшество, вам слово, — повернулся я к нему.

Глава Русской Православной Церкви важно кивнул и тем же отлично поставленным глубоким голосом поздравил чад своих с Наступившим и пожелал в новом году только всего хорошего, после чего к нему выстроилась очередь за благословением, в которой стояли и канцелярские. Ротмистр Михеев, стоявший за мной, шепотом испросил и получил разрешение для себя и для своих бойцов припасть к руке патриарха. Не стал исключением и я, получив благословение последним, сразу после Вани и Прохора.

— Ваше святейшество, позвольте на правах хозяина пригласить вас в дом?

— С удовольствием, Алексей…

Сам особняк вместе с гостевым домом, баней и территорией решил осмотреть позже, чтобы не задерживать патриарха, а пока мы с ним устроились в роскошной гостиной в специально выдвинутых для нас кожаных креслах в ожидании представления незнакомых мне батюшек и их семей. Представлять «коллег по опасному бизнесу» взялся отец Владимир, а помощник патриарха вкладывал в наши со Святославом руки подарки для детей, соответствующие их возрасту, которые мы им и дарили.

Находясь все это время в легком варианте темпа, я отчетливо чуял общую нервозность и даже страх, исходящий от жен и детей церковных колдунов по отношению ко мне. Сами же батюшки старались полностью закрыться, но их напряжение от меня не укрылось. Из двенадцати семей в десяти мальчики, судя по слабому свечению, являлись колдунами, в одиннадцатой — как раз батюшки Владимира — колдуном являлся и вполне взрослый молодой человек моих лет, а колдуньей девочка-подросток. У последней, самой молодой, четы оба ребенка были еще слишком малы, чтобы делать соответствующие выводы.

И только когда мы закончили раздавать подарки и стали наблюдать, как родители пытаются успокоить обрадованных детей, для которых игрушки пока были гораздо важнее, чем какой-то там патриарх и страшный великий князь, меня проняло — а если я не сумею добиться лояльности этих почти тридцати колдунов, пусть даже часть из них пока дети??? Что будет тогда???

Соберись, Лешка! Ты сможешь! Ты выдюжишь! Ты сумеешь, чего бы это тебе ни стоило!

— Алексей, мы можем продолжать? — вывел меня из ступора голос патриарха.

— Да, конечно, ваше святейшество, — потряс я головой и только сейчас заметил, что церковные колдуны и члены их семей смотрят на меня в ожидании. — Дамы и господа, удобно ли вы здесь разместились?

Пятнадцать минут мы потратили на обсуждение бытовых условий, которые оказались более чем приемлемыми. Обсудили и вопрос обучения детей, сойдясь на том, что оно пока будет домашним. Загвоздка случилась только со старшим сыном батюшки Владимира, тоже Владимиром, студентом второго курса Второго Меда. «Милостивым» решением великий князь Алексей Александрович разрешил молодому человеку вернуться на обучение, а патриарх пообещал уладить все вопросы с ректоратом. Самое же главное, о чем попросили батюшки, — это о регулярном посещении ближайшей церкви, особенно это касалось предстоящего Рождества.

— С моей стороны возражений нет, а детали обсуждайте с его святейшеством.

После того как батюшки отправили членов семей по покоям, я напомнил им о сотрудничестве со следователями Тайной канцелярии и систематизации методики подготовки колдунов, ответственным за которую был Кузьмин, и перешел к текущим вопросам:

— Господа, послезавтра я улетаю на несколько дней в Монако. Очень вас прошу, сделайте так, чтобы мне не пришлось возвращаться раньше срока.

— Конечно, Алексей Александрович.

— Идем дальше. Господа, как у вас с общей физической подготовкой?

Батюшки недоуменно переглянулись.

— В рамках нормы…

— Каждое утро после молитвы кросс на три километра в браслетах, которые вам выдадут канцелярские, — начал я перечислять то, что мне посоветовал Прохор, — после этого комплекс Гермеса. Через неделю дистанция увеличивается до пяти километров. После обеда футбол, два тайма по сорок пять минут, и тоже в браслетах. Завтра канцелярские расчистят вам площадку под футбольное поле и установят ворота. Предупреждаю сразу, я лично буду следить за вашими успехами по системе видеонаблюдения, она здесь хорошая. Поняли, зачем нужен футбол?

— Для формирования командного духа, Алексей Александрович.