Камень погибели

Основная трудность, по мнению Загорского, состояла не в том, чтобы одолеть двенадцать разбойников. Гораздо труднее никого не убить. В конце концов, если он их перебьет, кто укажет, где находится Ганцзалин? Нестор Васильевич уже заметил, что помощника его не было в помещении, значит, его прятали где-то еще. Поэтому, если он хочет найти Ганцзалина, Загорский не может убивать бандитов.

Впрочем, легко сказать – не убивай, когда у противников в руках мечи и пики, а у тебя самого – пусть и большой и острый, но всего лишь разделочный нож. И это не говоря уже о том, что все враги моложе тебя по меньшей мере раза в два. Что битва предстоит нелегкая, стало ясно почти сразу. Мечами своими и пиками разбойники владели вполне сносно, что навело Загорского на мысль, что монастырь использовал их в качестве охраны. Здесь они исполняли роль усэ́нов – монахов-воинов Шаолиньского монастыря, вот разве что Будде не молились. Хотя, как знать, может и молились: китайские верования – вещь загадочная. Здесь можно быть отъявленным злодеем, но считаться при этом человеком богомольным и набожным. Впрочем, примерно так же обстоят дела с нравственностью и в других частях света.

По счастью, в первую же минуту он выбил из рук одного бандита пику и дополнил ей свое вооружение. Стало немного легче, но лишь немного. Было ясно, что Загорский столкнулся с достаточно умелыми противниками, так что пришлось на ходу менять тактику боя. Трудно отбиваться от врагов, если ты всеми силами стараешься сберечь им жизнь, а они стараются только побыстрее тебя прикончить. Надо было действовать решительно, пока его самого не накололи на пику, как жука или бабочку.

– Эй-эй-эй, хаоха́нь[34], – закричал Загорский, продолжая ловко вращать пикой, – остановим-ка рубку, пока никто не пострадал! Я не хочу никого убивать и сам не хочу быть убитым. Вы ведь наверняка слышали пословицу – худой мир лучше доброй ссоры!

Страховидный бандит, которого Нестор Васильевич с самого начала опознал как главаря, дал знак своим удальцам, и они встали, как вкопанные.

– К нам, кажется, припожаловал сам повелитель демонов Чжун Куй, вот только бороды недостает, – насмешливо заметил главарь. – Что ты за тварь и зачем сюда явился?

– Я бы мог сказать, что я бодхисаттва Гуаньинь, да ведь ты все равно не поверишь, – подхватил насмешливый тон Загорский.

Разбойники одобрительно засмеялись.

– Ну, если ты не Гуаньинь и не принес нам освобождение от страданий, то кто ты, и что тебе надо?

Загорский отвечал, что он ищет своего помощника, который, как ему стало доподлинно известно, находится в монастыре Гуйюань.

– Чертова ведьма, это она нас выдала! – забранился разбойник с круглой лысой головой, на которой играли отблески от факела.

Загорский, однако, отвечал, что ведьма тут ни при чем, он узнал их местонахождение при помощи дао́сского гадания. Объяснять нюансы детективных методов было тут не место и не время.

– Так ты, значит, ла́ода́о, почтенный дао́с, – усмехнулся разбойник.

– Зовите меня хоть самим Ла́о-цзы́[35], но, покорнейше прошу, верните мне моего помощника.

Главарь несколько секунд испытующе глядел на Загорского, потом кивнул.

– Мы вернем тебе твоего человека, но ты должен заплатить.

– Сколько же ты хочешь? – спросил Загорский.

Бандит объявил выкуп в сто лянов серебра. Загорский отвечал, что это очень большие деньги, у него столько не наберется.

– А сколько есть? – жадно полюбопытствовал разбойник.

– Могу дать двадцать американских долларов, – отвечал Нестор Васильевич. – Это двадцать лянов, но не серебром, а бумажками.

Вздох разочарования прокатился по залу. Однако главарь о чем-то размышлял. Наконец, приняв решение, кивнул.

– Двадцать лянов лучше, чем ничего, – сказал он. – Давай их сюда, и я проведу тебя к твоему помощнику.

Загорский вытащил из внутреннего кармана своей куртки двадцать долларов пятидолларовыми купюрами.

– Как твоя драгоценная фамилия и почтенное прозвище? – спросил он, прежде, чем протянуть разбойнику деньги.

– Зови меня брат Кан, – отвечал тот, нетерпеливо поглядывая на банкноты.

– Брат Кан, пусть эти деньги принесут тебе удачу и пусть побудят твой ум к добрым делам, чтобы больше он не омрачался постыдными и преступными помыслами. Пусть речи твои будут прямыми, а намерения честными, в противном случае эти деньги не принесут тебе счастья.

С этими словами Нестор Васильевич протянул деньги главарю. Тот, сбитый с толку странным напутствием, взял их не сразу, а когда взял, несколько секунд стоял, как будто чем-то смущенный. Но потом оглянулся на своих подручных, и лицо его прояснилось.

– Хорошо, – сказал он, – хорошо, почтенный кэжэ́нь[36]. Идем, я проведу тебя к твоему помощнику.

Он положил меч и взял короткую дубинку. Загорский слегка нахмурился, но в пляшущем свете факела это было незаметно. Главарь банды знаком показал Нестору Васильевичу идти вперед. Тот, поколебавшись секунду, все-таки направился к выходу. За ним легким шагом шел разбойник.