Камень погибели

Спустя пять минут они вместе с братом Цзяньяном уже сходили на берег. Карлик развернул свой волшебный посох, который превратился в ходули, вскочил на них и несся впереди Загорского. Пока спутники двигались вдоль реки, Цзяньян-гоче ворчал, что приходится все время иметь дело с вот такими вот суеверными дикарями.

– И это говорит человек, который верит, что Будда победил кучу демонов и поставил их на службу Закону, – пожал плечами Нестор Васильевич.

– Это совсем другое дело, – отвечал тибетец, – одно дело – демоны, и другое – какие-то несуществующие лисы-оборотни.

Загорский на это заметил, что банда лис, наверное, все-таки существует, но, скорее всего, это не оборотни, а местные лесные молодцы, то бишь разбойники. А лисами они себя зовут, чтобы навести на людей побольше страху. Одно дело – простые разбойники, и совсем другое – оборотни.

– В этой стране, – с отвращением сказал карлик, – можно ждать от людей чего угодно. Даже того, что все они поголовно окажутся лисами.

Нестор Васильевич мягко заметил, что будь на его месте китаец, за такие слова с брата Цзяньяна вполне могли бы и спросить – уж больно непатриотично они звучат. Тот сварливо отвечал, что вовсе не обязан воспевать Поднебесную, потому что у него есть своя страна – Тибет. Так что патриотические песенки пусть поют китайские певички, чиновники и неграмотные крестьяне, и пусть им за это бросает подачки правительство.

– Ну, почему же сразу правительство? – удивился Загорский. – Может же быть такое, что люди просто искренне любят свою страну.

– Может, – согласился карлик, – каких только чудес не бывает на свете!

Цветочную лодку старухи Бо они обнаружили одной милей ниже по течению. Она была освещена только снаружи, внутри царили тишина и темнота.

Загорский сказал карлику, что, если с Ганцзалином что-то случилось, выяснить это надо тихо, не поднимая шума. Не исключено, что старая ведьма действительно связана с разбойниками, ни к чему выдавать себя раньше времени.

– Как же тут не поднять шума? – удивился карлик. – Ей достаточно будет взвизгнуть, как она всю реку переполошит.

– А вот это предоставь мне, – отвечал Нестор Васильевич.

Оставив карлика на берегу, как тень прокрался он на лодку и нырнул в большую каюту на палубе, разделенную на несколько отсеков – по количеству комнат, в которых певички обслуживали своих клиентов. Спустя пару минут Загорский снова появился на палубе, на плече он нес какой-то мешок.

Когда он сошел на землю, выяснилось, что это не мешок никакой, а сама хозяйка Бо, спавшая крепким искусственным сном. Оттащив свой груз подальше в кусты, Загорский легкими надавливаниями пальцев вернул старуху к жизни.

Хозяйка Бо взглянула на него, и под луной глаза ее сверкнули желтым волчьим огнем.

– Что тебе надо? – прохрипела она.

– Где мой помощник? – осведомился Загорский.

Старая ведьма гнусаво захохотала и с минуту, наверное, не могла успокоиться, перхая и кашляя.

– Твой помощник… – наконец выговорила она, – твой помощник ждет, когда его выкупят.

Загорский смотрел на нее молча. Разумеется, старуха не могла взять Ганцзалина в плен. Да и мало кто мог взять – если, конечно, тот находился в сознании.

– Ты опоила его, – медленно выговорил Нестор Васильевич, – опоила и выдала твоим сообщникам.

Старуха молча глядела на него темным взором.

– Я знаю людей, – сказала она наконец. – Ты богатый иностранец, и ты добрый человек. Ты отдашь за своего помощника все твои деньги. Все до единого чоха.

– Ты ошибаешься, – сдержанно отвечал Загорский. – Я никому ничего не отдам.

– Тогда… – старуха снова закашлялась, – тогда они будут возвращать тебе его по кусочкам. Каждый день под дверью ты будешь находить то палец, то ухо, то веко, то кусочек скальпа. И каждый день превратится для тебя в адскую муку, потому что ты мог спасти его, но не спас.

Загорский несколько секунд смотрел на нее.

– Ты знаешь, что тебе немного осталось, – проговорил он грустно. – У тебя чахотка. Но я мог бы тебе помочь. В Европе есть новые, очень хорошие лекарства, я бы мог достать их для тебя…

Но старуха лишь отмахнулась.

– Хватит, – сказала она сердито. – Помочь мне могут только деньги. И ты эти деньги мне дашь.

Загорский неожиданно кивнул. Хорошо, он готов. Готов отдать за Ганцзалина все свои деньги. Пусть только скажет, где найти похитителей – и он немедленно выполнит все их требования.

– Ты думаешь, я дура, – оскалилась старуха. – Ты думаешь, я поверю тебе, чтобы ты пошел в логово лисов и всех их там перебил? Нет, деньги ты отдашь мне и только мне. И тогда уж я дам условленный сигнал, и твоего человека отпустят на все четыре стороны. А если нет, получишь помощника по кусочкам.

Загорский помолчал, потом спросил холодно:

– А ты не боишься, что для начала я тебя саму отправлю твоим сообщникам по кусочкам?

Старуха заулыбалась, и даже во тьме было видно, как она довольна собой.

– Нет, – глаза ее под луной сияли желтым огнем, – нет, ты этого не сделаешь. Ты добрый человек, ты не можешь подняться над своей природой. Ты не тронешь меня даже пальцем.