Камень сердолик (СИ)

*Бригадир – бригадный генерал от инфантерии (пехоты)

========== Глава 24. Хранители. Часть вторая ==========

Милорад Фёдорович Белецкий скончался в 1917 году, в год великих для России потрясений. Он успел вырастить дочь до сознательного возраста и многое смог ей передать.

В год смерти отца Сонечке исполнилось пятнадцать лет – ещё не взрослая, но уже и не ребёнок, как говорили в незабвенном для Милорада девятнадцатом веке – отроковица.

Милорад был доволен тем, что Сонечка оказалась «сродственна Душе» и смогла сменить его на посту хранителя. Огорчало его другое – вернуться в свой родной мир смог бы только хранитель мужчина, стало быть, вся надежда оставалась на Сониных детей. В противном случае кровь Фаэров будет разбавлена слишком сильно, и вернуться не удастся вообще.

Милорад, как мог, старался подготовить свою дочь к тому, что ей предстояло – хранить Душу, беречь её пуще глаза, помнить о ритуале перехода, выйти замуж и родить сына. Непременно сына и непременно обучить его, ибо только он сможет вернуть Душу Фаэ в её истинный мир…

Клим потёр глаза и потянулся. Не заметив, он перешёл с оборвавшихся за несколько дней до смерти записок Милорада на записки самой Софии. И это чтение было не менее интересным и занимательным.

Сонечка многое унаследовала от отца-Фаэра - сродство к Душе, умение творить чудеса, внешность, долгую жизнь… И приключений ею за эту жизнь было пережито немало. И революция, и война, и всё, что произошло после – ничто не обошло Софию стороной. Увы, она не могла стать совсем уж незаметной – дочь доктора Белецкого, известного во всей России, живой портрет отца. У неё, как было принято тогда говорить, «социальное происхождение на лице было написано»… и было это происхождение отнюдь не пролетарским… Даже мама – дочь крестьянки из Низких Ключиков положение не особо спасала. Так что, если бы не кое-какие умения, полученные ею от отца, участь Софии могла бы быть весьма печальной.

Но София сумела устроиться – она уже решила пойти по стопам отца и выучиться на врача, а до этого помогала матери, продолжавшей служить сестрой милосердия в бывшей Елизаветинской больнице, получившей при большевиках название Больница имени Жертв Революции.* Наконец ей удалось оформиться санитаркой, хотя знаний и умений у неё было не меньше, чем у любого из лекпомов** или даже молодых докторов. Рабочий стаж дал ей возможность поступить в медицинский институт… и там завязался её первый роман с одним из ассистентов кафедры анатомии и физиологии.

Ассистент был давно и прочно женат, но София замуж и не стремилась, общественная мораль в двадцатые годы была довольно-таки… гибкой, ещё помнилась теория «стакана воды», поэтому время оба провели не без приятности, но того результата, на который надеялась София, не получилось. Беременности не наступило, хотя женщина была уверена в том, что она абсолютно здорова. Она связалась с Душой – к тому времени её сродство с камнем достигло такой степени, что возможно было нечто вроде взаимного телепатического общения, и с огорчением узнала, что зачать сможет далеко не от каждого мужчины. Всё-таки люди и Фаэры принадлежали к разным биологическим видам, хотя и близким внешне и внутренне.

София окончила институт, успела поработать в той же больнице, переименованной к тому времени в больницу имени Семашко, она была на хорошем счету у начальства и коллег, даже подала заявление в партию. Её девизом стало – не выделяться, и ей это вполне удавалось. Ни у кого, даже у записных больничных сплетниц не возникало и мысли поболтать о личной жизни Софии Белецкой, никаких доносов на неё никто не писал, работала себе и работала… Подруг у неё было всего две, и те похожие на неё – работящие, ответственные и неболтливые. Этакие докторши-сухари, синие чулки… Чего о них сплетничать?

А потом началась Великая Отечественная война. Фашизм и Гитлера София считала абсолютным злом, к тому же рассказы отца о жестоком вторжении враждебного народа, погубившего его мир, ещё были свежи в памяти. К тому же мир, окружавший её, стал родным. Она понимала, что вернуться на Фаэ не сможет никогда, что такой шанс выпадет разве что её сыну… которого ещё не было даже в проекте. Поэтому хирург София Белецкая написала заявление об отправке на фронт, и прошение её удовлетворили. Врачей, а тем паче хирургов её квалификации, в первые месяцы войны не хватало отчаянно.

Ей продолжало везти. Её госпиталь не попал в окружение, не был разбомблен “орлами” Геринга,*** не обстрелян по ошибке своей же артиллерией, не вырезан немецкими диверсантами, не… В общем, очень много фронтовых «не» Софию Белецкую благополучно миновало. Войну она завершила в Берлине, в чине полковника медицинской службы, с тремя медалями и одним орденом. Коллеги её уважали, младший медицинский персонал любил, больные – просто боготворили, ибо смертность на операционном столе хирурга Белецкой была куда ниже среднестатистической, а процент ампутаций и послеоперационных осложнений так и вообще поразительно малым.