Камень власти

— Я хочу, — обратилась она к Дрезденше, — чтобы вы пригласили сюда того господина, который вывел меня на лестницу. Мне необходимо обсудить с ним безобразную выходку его товарища. Вот, — Като достала из-под плаща свой шитый бисером кошелек и высыпала в подставленные ладони хозяйки пригоршню отливавших серебром ефимок.

Дрезденша благодарно закивала, пятясь задом, но на пороге на мгновение задержалась, вскинув на Екатерину лукавые, полные фальшивого понимания глаза.

— Мадам уверена, что ее интересует именно этот господин?

— Мадам уверена, — устало вздохнула Като.

Дверь ненадолго закрылась, и великая княгиня получила возможность оглядеться по сторонам. Комната была узкой, с окном выходящим во двор. На стенах красовались светлые ситцевые обои с куропатками, на фоне которых неуклюжими глыбами темнела дубовая мебель. По правую руку от Като громоздилась кровать с пологом. Над ней на стене в ореховой рамке болталась безвкусная картинка какого-то местного подражателя Рубенса. В лубочных тонах была изображена сцена соития сатиров и нимф в кущах чахлых оливковых деревьев, сильно напоминавших разросшиеся пучки укропа.

На взгляд Като комната была прегадкой. Однако великая княгиня подумала, что на здешних посетителей такие апартаменты должны были производить впечатление сказочной роскоши.

Слева красовалась раздвижная ширма, забранная шелковой китайской тканью. Возле нее на лаковом столике стоял таз и кувшин, украшенные по белой эмали крупными фиолетовыми сливами.

Като отколола вуаль, осторожно сняла надоевшую жаркую маску, с усилием стянула прилипшие к рукам перчатки и, наконец отделалась от широкого бархатного плаща. Из овального зеркала над кроватью на нее глядело осунувшееся тревожное лицо, которое вовсе не украшало благородное сочетание темного шелка платья с еще более темной парчой дорогого шемеза. Щеки цесаревны горели, как у чахоточной, что на фоне молочной белизны ее плеч выглядело довольно жутко.

Ступени на лестнице заскрипели под тяжелыми размеренными шагами. Тот, кто шел сюда, явно не торопился. Он поднимался вразвалку, с каким-то уже на расстоянии уловимым презрением. «Все я придумываю!» — В смятении одернула себя она. Дверь потянули и женщина в панике отвернулась к окну.

— Мадам, — раздался за ее спиной чуть хриплый от вина голос, — Я командир этого придурка, но должен разочаровать вас, ни одного из своих подчиненных я не стал бы наказывать из-за женщины, встреченной в этих местах. Так что пять нарядов в карауле…

Екатерина резко обернулась от окна. Она была вознаграждена за все сегодняшние неприятности. Гамма чувств, пронесшаяся по лицу Орлова, оказалась столь богатой и, что великая княгиня не могла не удержаться и не прыснуть в кулак. Удивление, ужас, досада и, наконец, полное непонимание. Григорий застыл, как вкопанный, борясь с противоречивыми желаниями немедленно броситься вниз по лестнице или сграбастать смотревшего на него гневного ангела в объятья и подкинуть до самого потолка.

Вместо этого Орлов распахнул дверь и громко заорал вниз:

— Пассек! Десять караульных нарядов вне очереди!

Затем обернулся к ней.

— Что вы здесь делаете? — Его губы плохо слушались.

— А вы? — Два темных, как ночное небо, глаза буквально прожигали его насквозь.

— Я? — Он запнулся. — Я? Ну понятно же… «Какое, к черту право она имеет меня допрашивать? Кто я ей?» — Григорий тряхнул головой и нагло смерив великую княгиню беспечным распутным взглядом (один Бог знал, чего ему это стоило) заявил: — Ищу развлечений, мадам. Разве запрещено?

— Ищите развлечений? — С легкой издевкой осведомилась она, вспомнив, о чем говорила ей Брюс перед самым входом в заведение, — Или предлагаете их?

Орлов вспыхнул. Его лицо покрылось краской от подбородка до самых корней волос.

— Как вы могли подумать?

Като со слабым смехом опустилась на кровать и сцепила руки. Ей стало легко. «Брюс просто дура!» — Подумала она.

— Вас что-то смешит? — Еще больше взбесился Орлов. — Вас забавляет весь этот… — он не нашел слов.

— Мне нравится, как вы краснеете, — сообщила она. — Странно, вы уже не мальчик, о вас столько рассказывают всякого… — Като помахала рукой в воздухе, — А испугались, что я могла подумать о вас хуже, чем вы есть.

— Хуже, чем я есть, подумать трудно, — сухо заметил Григорий. — У меня известная репутация. Но, знаете, любви за деньги я обычно не ищу, тем более не предлагаю. Может быть, потому что у меня их просто нет.

— Что же вас тогда привело сюда? — Като сдвинула к переносице тонкие угольные брови.

Григорий махнул рукой.

— Да черт бы побрал эту вашу потаскуху Брюс. Она пригласила меня к Дрезденше, пообещав большой сюрприз. Насколько я понимаю, сюрприз мне уже обломился? Я одного только в толк не возьму, — Орлов поднял на нее измученный затравленный взгляд, — вы-то здесь зачем, Ваше высочество?

Като встала и подошла к нему совсем близко.

— Я искала вас, — просто сказала она.

По его лицу промелькнула тень безумной радости и мгновенно погасла.

— Меня? — Эхом повторил он. — Зачем?