Камень власти

— По делу. Прасковья сказала, что именно здесь вас всегда можно найти, — мягко, без всякого укора сказала Като, взяв его за руку и усаживая рядом с собой на пошло скрипевшую кровать.

— Не так уж и всегда, — пожал он громадными плечами. — Чтоб шататься по таким местам нужны бездонные карманы. А я… — Орлов с невеселым смехом хлопнул себя по обшлагам камзола, — гол, как сокол, в полку еще говорят: гол, как Орел. Поэтому я предпочитаю свободное влечение, основанное на взаимной и бескорыстной страсти. А Прасковья, — Григорий поморщился, — ей бы языком улицы мести. Но вы, — он живо повернулся к великой княгине, — как могли сюда прийти? Ведь вам стоило мне только свистнуть, я бы переговорил с вами о любом деле, при чем во дворце, под носом у кого угодно, не подвергая вас такой опасности, как здесь. Уж я бы нашел способ. Караульные все ходы-выходы знают.

— Откуда мне было знать, что вы согласитесь на разговор со мной. — Екатерин осторожно извлекла из кармана плаща и протянула собеседнику на ладони хорошо знакомый ему перстень. — Вот это я выкупила неделю назад у ювелира Позье на Английской набережной. Я подумала, раз вы его продали, значит наше небольшое ночное приключение для вас ничего не значит.

— Я продал? — Губы Григория побелели от гнева. Что он теперь скажет? Как он докажет ей, что не он отдал ее подарок? — Его не я продал. — тихо выдавил из себя Орлов. — Поверьте, ради Бога. — его глаза умоляюще уставились на великую княгиню. — Не я. А эта ночь для меня…

Като показалось, что он готов заплакать. «Почему история с перстнем так задела его?»

— Успокойтесь, — ее тонкие белые пальцы легли на его громадную руку. — Не стоит. Я вовсе не обижена. Я прекрасно понимаю, что такое: нет денег. В конце концов никто не может грызть рубины и золото.

Он засмеялся и доверчиво потянулся к ней.

— Я никогда бы не продал, даже если б пришлось грызть булыжники. Это братья. Им вечно всего не хватает. То рубашек, то сапог, то водки с пряниками!

Като тоже прыснула и уткнулась ему в плечо.

— Ваши братья? Сколько их? Трое или четверо?

— Пятеро, — веско поправил Григорий, — Как пальцев на руке.

— Говорят, вы держите в кулаке всю гвардию?

— Говорят, — по его лицу скользнула самодовольная улыбка. — Но, — он помрачнел, — должен вас предостеречь от быстрых выводов. — Нас любят, нам верят, с нами готовы кутить в «Тычке», ходить по девкам у Дрезденши, но для более серьезных дел нужны более веские основания. Я правильно вас понимаю? — Григорий отодвинулся от Екатерины и мгновение серьезно смотрел ей в глаза. — вы для этого меня нашли?

«А он далеко не глуп, — подумала великая княгиня, — далеко не глуп. Вопреки всем рассказам Парас. Ну она-то людей по себе меряет».

— Не только, — твердо ответила ему Като, она снова положила ладонь на его руку и ласково улыбнулась. — Мне было тогда очень хорошо. Почему я должна забыть об этом? Только потому что вы не казак-певчий из церковного хора, а дворянин, лейтенант Преображенского полка?

Кровь гулко застучала в висках Орлова, он ясно понял, на что намекает великая княгиня — на любовь Елизаветы Петровны и Разумавского, овеянную такими тайнами, что даже, говорят, будто эти двое венчались где-то в Москве. И сам Бог им не указ!

— Вот, — Екатерина порылась в складках своего лежавшего рядом плаща, — возьмите, — она протянула ему туго набитый серебром кошель. — Это на первое время.

Орлов выпрямился. Его лицо приняло глухое, непроницаемое выражение.

— Никогда больше этого не делайте, мадам, если хотите видеть во мне что-нибудь, кроме… — он замялся. — Я не возьму, потому что… не возьму.

— Но ведь вам нужно, — удивилась Екатерина. Почему же не взять? Стась всегда брал у нее деньги.

— Не хочу, — просто ответил Орлов. — Разве можно что-то делать через силу? Знаете, мне легче было бы тайно наняться на пристань и по ночам разгружать мешки с мукой, чем брать у вас деньги.

Она смотрела на него с недоверчивой радостью.

— Почему?

— Потому что мне тоже было хорошо, — ответил Григорий, — И я не знаю как счастлив, что вы меня нашли. Сами. Разве кто-нибудь поверил бы в такое?

Ее губы приблизились к его щеке, и Като ощутила на своем лице тяжелое прерывистое дыхание.

— Послушайте, нет. Ради Бога, не здесь, — вдруг сказал Орлов, с явным усилием отрывая от нее голову. — В сущности мне, конечно, все равно, но видеть вас в этом… среди этого дерьма!

Он встал.

— Простите, Ваше высочество. Лодка, земля, бильярдный стол — все что угодно, но не тут. — Григорий с силой пнул кровать ногой, и в этот миг какой-то шум с улицы привлек их внимание.

Екатерина слабо вскрикнула от неожиданности, Орлов прильнул к окну. Его лицо приняло мрачное, решительное выражение.

— Надо бежать от сюда, мадам, и как можно скорее, — сообщил он, — там полиция.

— За мной? — В испуге и удивлении пролепетала великая княгиня, прекрасно сознавая, что ее в любой момент могут хватиться.

— За вами? С какой стати? — Хрипло рассмеялся Григорий. — Обычная бордельная облава. Но, — он скептически хмыкнул, смерив Като насмешливым взглядом, — Если вас здесь застанут… Положение не из приятных.